Во главе же культурных областей стояли ханские наместники (даругачи), ответственные перед каганом, в финансовые дела которых, как и вообще в дела по управлению оседлым населением, царевичи — владельцы уделов вмешиваться не могли…»[889]

По мнению исследователя И. Н. Ундасынова, «Чингисхан (после великого пиршества в местности Бука-Суджику. — А. М.) с тремя младшими сыновьями ушел в Монголию… а Джучи-хан остался в Дешт-и Кыпчаке, потому что должен был управлять своим улусом. Кроме того, видимо, именно в 1224 г. на Иртыше он получил от отца задание завоевать Восточный Дешт-и-Кыпчак до Волги включительно и тем самым подготовить плацдарм для (нового. — А. М.) Западного похода…»[890]

Распределив уделы и огласив свои новые повеления, сам Чингисхан, «возвращаясь из земель сартаульских в родные пределы, на седьмой год похода своего осенью года Курицы (у Рашида ад-Дина — весной 1225 г. — А. М.) пришел и сел в ставке своей, что в Черной роще на реке Туул»:[891].

* * *

Возвратившись весной 1225 г. на родину из Западного похода, Чингисхан досконально разобрался в ситуации, сложившейся на юге — в Северном Китае и Тангудском царстве. В 1223–1225 гг. в связи со сменой правителей в чжурчжэньском, тангудском и южно-сунском государствах резко изменилась военно-политическая обстановка в этом регионе. И хотя на повестке дня стоял поход на Тангудское царство, которое перестало признавать свою вассальную зависимость от Великого Монгольского Улуса, Чингисхан понимал, что главным врагом и главной целью его будущих походов на юг по-прежнему является империя Цзинь. Но в то время крайне остро стоял вопрос об организации управления завоеванной монголами северной части Китая. И среди «мудрых повелений, которые он издал летом 1225 г.»[892], несомненно, была яса Чингисхана, связанная с ролью и активным участием в данном вопросе его советника по Китаю Елюй Чу-цая [893]

Император приказал Елюй Чу-цаю: «Обеспечить казне запасы и необходимые средства на удовлетворение военных нужд путем организации сбора налогов в Северном Китае»[894].

Необходимые пояснения об этом повелении Чингисхана мы находим в «Биографии Елюй Чу-цая» в «Юань ши»: «В век Тай-цзу (Чингисхана. — А. М.) в Западном крае (здесь — Средняя Азия. — А. М.) ежегодно были дела, и [Тай-цзу] не имел досуга управлять Северным Китаем. Чиновники сильно обирали [народ налогами] и думали только о себе — богатства [у них] достигали огромных размеров, а у казны не было никаких запасов. [В связи с этим] придворный чиновник Бе-де и другие сказали [императору]: „От ханьцев нет никакой пользы государству. [Поэтому] можно уничтожить всех людей и превратить [их земли] в пастбища“.