Усердие, с коим мы производили покупки и собирали все, что только могли найти на поле сражения, оскорбило одного из героев Ватерлоо, который по благосклонности своей взялся быть моим проводником; он удивлялся участию, принимаемому мной в таких предметах, на которые он привык смотреть как на бесполезные остатки битвы. Я почел обязанностью напомнить ему, что он сам пожинал лавры на этом самом месте и хотя бы ради этого должен извинить рвение скромного собирателя персиковых косточек, орехов и других безделиц. К счастью, энтузиазм одного путешественника, купившего себе целые ворота в Бель-Альянсе, ослабил несколько упрек воина, доказав, что моя глупость еще не из первых. Признаюсь, я сам очень любопытствовал узнать, что предпринимали сделать с этими воротами, не хотели ли раздробить их на мелкие части подобно тутовому дереву Шекспира.

Одна дама подарила мне весьма любопытную тетрадку, которая найдена была на поле сражения. Она заключает в себе собрание французских песен, и почти вся испещрена кровавыми пятнами, кои ясно показывают судьбу ее владетеля. Два из этих романсов показались мне довольно занимательными. Впоследствии я видел их в переводе, по случаю встречи моей с одним из наших шотландских поэтов; сей перевод я к Вам препровождаю.

Последние стихи сей песни нельзя разобрать по причине множества пятен и дурной орфографии. Сие маленькое собрание заключает в себе и другие поэтические отрывки; но они, слишком напоминая свободу гвардейского корпуса, не стоят труда, который бы должно было употребить для их перевода.

Не хочу также докучать Вам другими переводами; только прилагаю в конце письма моего оригинал, желая отдать справедливость любезному моему трубадуру. Работа моя была довольно затруднительна, ибо переписчику, как видно, не слишком знакома была орфография; я же не столь хорошо знаю французский язык, чтобы исправить совершенно его ошибки.

Остаюсь с преданностью и пр.

Пол.

ПИСЬМО X

ПИСЬМО X

Пол к Э…

Слово, которое я дал Вам, любезный друг, писать и доставлять подробности, относящиеся к Вашим статистическим занятиям, давно уже, так сказать, лежит у меня на душе и побуждает к немедленному исполнению. Но Вы, конечно, простите нерадение друга, который, будучи помещиком с пятнадцати лет, до сего времени смотрел на своих овец и коров, спокойно гуляющих по лугу, более как на прекрасный ландшафт, нежели как на предметы торговой спекуляции, и который, по непростительной беспечности, о репе и картофеле своем думал только в то время, когда видел их на столе. При помощи какого-нибудь фламандского помещика я сделал бы для вас любопытное и подробное описание земли, которой плодоносная почва с избытком вознаграждает труды земледельца. Быстрота и правильность – душа земледельческой работы – наблюдаются здесь с чрезвычайной точностью: едва оканчивается жатва хлеба, как плуг бороздит поле, еще покрытое соломой, оставляя только места для складки приготовленных снопов. Плодородие здешней земли беспримерно; оно даже превосходит обилие лучших угодий наших и равно благоприятствует как земледелию, так и разведению лесов. Хороший рынок есть неразлучный спутник изобилия, – и я думаю, что Брюссель, известный по своему многолюдству и всем удобствам, могущим удовлетворить роскошь, принадлежит теперь к малому числу тех городов, в коих можно жить с большой экономией. Я сделал счет, из коего видно, что я мог бы провести год в Брюсселе, пользуясь хорошей квартирой и всеми выгодами обыкновенной роскоши за сумму, почти равную той, которую я плачу в Шотландии. Но при сем сравнении я вспоминаю с сердечным движением, что мое скромное шотландское жилище, будучи окружено обширным морем, находится в безопасности от всех конвульсий, потрясающих землю; соперничествующие армии никогда не придут решать судьбу мира в десяти милях от моего дома; а гром пушки разве тогда прервет мой сон, когда нужно будет возвестить какое-либо радостное происшествие: сии обстоятельства, внушая чувство личной свободы и душевного спокойствия, суть причины более нежели достаточные к тому, чтобы отдать преимущество моему бедному отечеству.