На следующий год после страсбургского скандала из печати вышло ещё более трёхсот тысяч экземпляров «О нищете студенческой жизни». Небольшие группы по примеру страсбургской формировались во многих колледжах Франции и забрасывали СИ просьбами о директиве: единственной директивой СИ являлось действовать автономно, устраивать мятеж по той причине, что важна конкретной группе, и некоторые так и поступали. Enragés[151], несколько поклонников СИ, назвавшихся так в честь радикальной клики, руководимой Жаком Ру во время Французской революции, объединились в начале 1968 года в Нантерре, в пригородном отделении Парижского университета, где размещался престижный левацкий факультет: Лефевр, Ален Турен, Жан Бо-дрийяр, Эдгар Морен. Enragés рисовали лозунги на стенах («ЖИВИ БЕЗ МЁРТВОГО ВРЕМЕНИ», «СКУКА ВСЕГДА КОНТРРЕВОЛЮЦИОННА», «ВСЁ СПОРНОЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ОСПОРЕНО», «Я ПРИНИМАЮ СВОИ ЖЕЛАНИЯ ЗА РЕАЛЬНОСТЬ ПОТОМУ, ЧТО ВЕРЮ В РЕАЛЬНОСТЬ СВОИХ ЖЕЛАНИЙ») и срывали занятия на протяжении двух месяцев. «На днях вы отправили меня на помойку истории», — сказал однажды утром Морен своим студентам. «КАК ЖЕ ТЫ ВЫБРАЛСЯ?», — прокричал один из них в ответ. «Я предпочту, — ответил Морен ровным голосом, — скорее оказаться на стороне помойки, чем на стороне тех, кто в ней копается» — и таким образом он превратился в олицетворение батаевской отвратительной буржуазии, маска слетела с его неожиданно гнусного лица, и он оказался перед улюлюкающей толпой, которая наслаждалась издаваемым ею шумом. «И в любом случае я предпочту оказаться на стороне помойки, чем крематория!» — кричал Морен, но никто не слушал⁸⁷. Морен представлял себя в середине 1930-х, когда нацистские студенты изгоняли профессоров, которые вскоре будут носить жёлтые звезды; Enragés представляли себя в Конвенте в 1793 году, на вершине Горы.

Панели из комикса «Возвращение колонны Дурутти» Андре Бертрана, октябрь 1966

Многие студенты были разгневаны, некоторые колебались. Некоторые, подстрекаемые Кон-Бендитом, использовали шанс, чтобы выступить с призывом о реформе образования и отмене полового разделения в общежитиях: это дало прессе пищу для скандала. Проходили массовые митинги, люди начали критиковать своё обучение, затем университет, затем саму идею университета. Enragés повесили огромную растяжку над входом в кампус: «НИКОГДА НЕ РАБОТАЙТЕ». Вскоре никто не работал — проблемы нарастали, давление прессы увеличивалось, и 2 мая декан Нантерра закрыл факультет. В тот же день он назначил на 6 мая в парижской Сорбонне дисциплинарное производство против Рене Ризеля из Enragés, Кон-Бендита и шести других — и «то, что последовало после, — писала “Le Monde” о событиях вечера 6 мая, — превзошло по масштабам и по насилию всё случившееся в тот и без того изумительный день».