— Ты всегда видел мир в черно-белом цвете, а я пытаюсь доказать — и уверена в этом, — что есть тысячи оттенков серого.

— Поэтому, — тихо сказал Шон, — я и пошел к юристу. Поэтому не предложил тебе консультацию или визит к священнику. Твой мир настолько сер, что ты не видишь ориентиров. Ты не знаешь, куда направляешься. Если хочешь затеряться там, продолжай в том же духе. Но я не позволю тебе утянуть за собой девочек.

По моему лицу заструились слезы, и я смахнула их рукавом:

— Значит, так? Ты больше меня не любишь?

— Я люблю женщину, на которой женился. Она исчезла.

В этот момент внутри меня все оборвалось. Спустя мгновение я ощутила объятия Шона.

— Оставь меня в покое, — выкрикнула я, но еще крепче вцепилась в его рубашку.

Я ненавидела его, но именно в нем находила утешение последние восемь лет. Старые привычки долго умирают.

Как скоро я забуду жар его рук на моей коже? Запах его шампуня? Звук его голоса, даже когда он молчит? Я пыталась сохранить каждое ощущение, словно зерно на зиму.

Волна улеглась, и мне стало неловко в его объятиях, зная, что я ему не нужна. Отважившись, я отступила назад, оставив между нами несколько дюймов.

— И что нам теперь делать?

— Думаю, надо вести себя как взрослые люди. Не ссориться перед девочками. И может быть, если ты не будешь возражать, я перееду обратно. Но не в спальню, — поспешил добавить он. — На диван. Никто из нас не может позволить себе обеспечивать два жилья и вдобавок девочек. Адвокат сказала, что большинство пар на момент развода живут в одном доме. Нужно только решить, что, когда ты здесь, я буду уходить. И наоборот. Но мы оба будем с детьми.

— Амелия все знает. Она прочла письмо из суда. Но не Уиллоу.

Он потер подбородок:

— Я скажу ей, что нам надо кое в чем разобраться.

— Но это ложь, — заявила я. — Это подразумевает, что еще есть шанс.

Шон притих. Он не говорил, что есть шанс. Как и не говорил, что его нет.

— Я принесу тебе еще одеяло, — сказала я.

Той ночью я лежала без сна и перечисляла в уме, что знаю о разводе.