— Э-э-э… можно ли пуддл с другом? — спросил я.

Ты вымученно улыбнулась.

— Совершенно точно нет, — сказала ты, и твои веки прикрылись.

— Слава богу! — произнес я. — Может, теперь она поспит.

Но я словно сглазил тебя: ты резко вздрогнула, все тело содрогнулось, и ты повалилась с кровати, дернув ногой. В эту же секунду ты закричала.

Мы только успокоили тебя, как все повторилось: стоило тебе провалиться в сон, как ты снова вздрогнула, будто падала с обрыва. Шарлотта надавила на кнопку вызова медсестры.

— Она то и дело вздрагивает, — объяснила Шарлотта.

— Иногда так бывает от морфина, — сказала медсестра. — Попытайтесь удержать ее на месте.

— Можно снять ее с кровати?

— Тогда она будет еще больше метаться по сторонам, — ответила на это медсестра.

Когда она вышла из комнаты, ты снова дернулась, из горла вырвался протяжный стон.

— Помоги мне, — попросила Шарлотта и забралась на больничную койку, удерживая на месте верхнюю часть твоего туловища.

— Мам, ты меня раздавишь…

— Я всего лишь хочу помочь тебе, — спокойно сказала Шарлотта.

Я повторил за ней и прилег на твою нижнюю часть тела. Ты всхлипнула, когда я коснулся твоей левой ноги, где был перелом. Мы с Шарлоттой ждали, считая секунды, пока твое тело снова не напряглось, мускулы сократились. Однажды я был свидетелем взрыва на строительной площадке — заряд сдерживала паутина из старых проводов и резины, чтобы контролировать его: на этот раз, когда твое тело вздрогнуло под нами, ты не вскрикнула.

Как Шарлотта догадалась так сделать? Может, потому, что она была рядом с тобой, когда случались все те многочисленные переломы? Или потому, что она научилась действовать самостоятельно, а не бежать в больницу? Или знала тебя лучше, чем мог когда-либо узнать я?

— Амелия, — сказал я, вспомнив, что мы оставили ее дома несколько часов назад.

— Нужно позвонить ей.

— Может, я поеду за ней…

Шарлотта повернула голову, прислонившись щекой к твоему животу: