— Сможет ли родить ребенка?

— Вероятно.

— Может ли она работать вне дома?

— Да.

— Может ли жить независимо от своих родителей?

— Возможно, — ответил доктор Розенблад.

Гай Букер сомкнул руки на перилах скамьи присяжных.

— Доктор, вы лечите болезни, так?

— Конечно.

— Вы когда-нибудь стали бы лечить сломанный палец ампутацией руки?

— Это крайности.

— А разве не крайность лечить НО тем, чтобы препятствовать пациенту появиться на свет?

— Протестую! — выкрикнула я.

— Протест принимается. — Судья взглянул на Гая Букера. — Советник, я не позволю превращать свой зал суда в дебаты о защите прав человеческой жизни.

— Я перефразирую. Вы встречали родителя, ребенку которого поставили диагноз НО в утробе и мать решила прервать беременность?

— Да, — кивнул доктор Розенблад. — Обычно это касается летальной формы НО второго типа.

— А что с тяжелыми формами?

— Протестую! — сказала я. — Какое отношение это имеет к истцу?

— Я бы хотел услышать ответ, — сказал судья Геллар. — Вы можете ответить на вопрос, доктор.

Розенблад заговорил осторожно, словно ступал по минному полю: