— Я тоже хочу, — сказала ты, и Амелия взяла твой шарик и показала, как вдохнуть.

— Вряд ли им стоит вдыхать гелий…

— Живи моментом, — улыбнулся Шон и проделал то же самое со своим шариком.

Они все заговорили со мной комедийными голосами, как птичий хор.

— Давай же, мама, — сказала ты. — Попробуй!

И я последовала их примеру. Гелий немного обжег горло, когда я сделала большой глоток. Мои голосовые связки загудели.

— Может, все не так уж плохо, — пропищала я.

Мы спели «Row, Row, Row Your Boat». Мы прочитали молитву «Отче наш». А когда мужчина в деловом костюме спросил Шона, знает ли он, где выдают багаж, Шон сделал глубокий вдох из своего шарика и сказал: «Идите по дороге из желтого кирпича».

Я не могу припомнить, когда еще так смеялась, как в тот день, или чувствовала себя такой свободной. Возможно, дело в гелии, который будто сделал меня легче, позволяя закрыть глаза и улететь в Орландо без всякого самолета. Или же то, что, несмотря на все наши слова, мы не были самими собой.

Четыре часа спустя у жюри все еще не было вердикта. Шон уехал в больницу навестить тебя и позвонил сообщить, что возвращается, а заодно спросил, есть ли какие-то новости. Амелия строчила хокку на белой доске в конференц-зале.

Я направилась в туалет в третий раз после окончания слушания. Мне не нужно было в туалет, но я включила воду и плеснула себе в лицо. Я повторяла себе, что все не так уж важно, но, конечно, обманывала себя. Нельзя довести семью до краха впустую, пройти через такое безрезультатно будет просто катастрофой. Если я начала этот иск, чтобы успокоить совесть, как я могла смириться с решением, если буду испытывать лишь еще большую вину?

Я вытерла лицо насухо и промокнула свитер. Бросила полотенце в корзину, когда в одной из кабинок нажали на смыв. Дверь открылась, и я отошла от раковины, случайно врезавшись в человека, который пытался выйти.

— Простите, — сказала я и тут же поняла, что передо мной стоит Пайпер.

— Знаешь, Шарлотта, — тихо сказала она, — и ты меня прости.

Я молча смотрела на нее. Из всех возможных перемен я заметила, что от нее пахло совершенно иначе. Она сменила парфюм или шампунь.

— Значит, ты признаешь, что совершила ошибку, — сказала я.

Пайпер покачала головой:

— Нет. Профессионально нет. Но на личном уровне, что ж… жаль, что все между нами закончилось вот так. Мне жаль, что у тебя не родился здоровый ребенок, как ты того хотела.

— Ты понимаешь, что за все эти годы после рождения Уиллоу ты ни разу мне этого не сказала?