— Обойдусь, — сказал я. — Говорить-то уже можно?

— Можно. Я на всякий случай в кабинетах лишнего себе не позволяю, да и в коридорах тоже.

— А камеры?

— К одной стоим спиной, вторая этот сектор не берет. Так что по губам никто ничего не расшифрует, а звук они не пишут. Как тебе газета?

— Адский ад, — откровенно ответил я. — Только не обижайтесь.

Пиарщик захихикал.

— Я подключился к процессу слишком поздно, ну и специально дал Эвелине самовыразиться.

— Чем она раньше занималась?

— Вообще, со стажем человек. Москвичка. Поработала в пиар-агентстве, потом в одной из партий пресс-секретарем.

— Партия хоть реальная была?

Он привел мне название партии и фамилию вождя, известного в прошлом деятеля демократической волны, кумира нескольких миллионов россиян.

— Что же тогда хрень такую гонит? Самой не стыдно?

— Знаешь, какая у нее зарплата?

Эвелине, как выяснилось, платили еще меньше, чем мне в «Вестнике счетовода».

— И как это понимать прикажете? Я тогда лучше при своих товарищах Корейко останусь.

— Не путай себя с ней, — в ответ невозмутимо посоветовал Вячеслав Вячеславович. — Она только и.о., у нее всего лишь отдел из двух калек. Ты будешь директором полноценной службы.

— Повторяйте это чаще, ладно?

— Так и быть, — улыбнулся он. — Сам сколько денег хочешь? В прошлый раз ведь не раскололся, обещал подумать.

— Хотя бы два моих нынешних оклада. В месяц.

— Сколько-сколько? — не поверил он.