— Поработаем теперь, — мрачно молвила девушка Юля.

Тут она была права.

— Ну, почему, почему всё так? — яростно возопила другая сотрудница рекламной службы, выпившая заодно с Верой Моисеевной, наверное, целое озеро водки. — Почему таких продвигают, а? Кто-нибудь мне скажет?!

Через неделю ей предстояло провести совместное с ССР официальное мероприятие. При Вере Моисеевне оно, без сомнения, вылилось бы в милые, буквально домашние посиделки в особнячке на Остоженке, который занимало представительство одной древнерусской области. Завершились бы они сытным угощением под расслабляющие и согревающие напитки, с яркими авторскими тостами и воспоминаниями о былом. Во что всё выльется при такой ходячей жути, как Ангелина Прокофьевна, даже трудно было вообразить.

Погоревали и бросили жребий. Идти освещать мероприятие выпало мне. Рекламистка начала что-то сумбурно говорить, объяснять расстановку сил, я покивал и предложил ей вернуться к этой теме в понедельник, когда сдадим номер — если сдадим, конечно («Или когда положу заявление шефу на стол», — мысленно добавил я). Параллельно я обменивался сообщениями с Мариной, которая снова дежурила в своей больнице.

«Завтра там же тогда же?» — спрашивала она, не забывая присовокупить к сообщению смайлик.

«А как иначе?», — бойко отвечал я.

«Сделали свой журнал?» — продолжала Марина.

«В процессе», — подпустил я тумана.

«У адвокатов научился?» — съязвила она.

«У всех учусь», — смиренно отозвался я.

«Что делать будем?» — пришло новое сообщение со смайликом.

«Целоваться?» — предположил я.

«Понравилось?» — мигом поступил ответ, сопровождавшийся аж двумя виртуальными улыбочками.

«Не то слово», — оценил я ее понедельничные старания.

«Посмотрим на ваше поведение», — изобразила она суровость.

«Лучше на что-нибудь еще», — не принял я строгий тон.

Ответом на это мое предложение был целый ряд смайликов, один даже с высунутым языком.

«Ам!» — написал я.

«Еще серьезный журналист называется», — попеняла Марина.