— У тебя сейчас вид страшно уставшего человека, — почти повторилась Марина.

Она попала в самую точку. Смесь виски и медовухи продолжала давить на мозг. Утренние восстановительные процедуры не слишком помогли, и где-то глубоко в голове раздавался тихий звон. Я заказал себе уже вторую большую кружку крепкого черного кофе, а пока натощак допивал первую.

Мы с ней сидели в том же заведении в Сокольниках, где состоялось наше первое свидание. Было утро четверга, и сигналов от Вячеслава Вячеславовича по-прежнему не поступало. На случай возможного собеседования в оборонной компании я надел пиджак, но галстук повязывать не стал. «Если что, табачищем будет нести. Интересно, генеральный у них курит?», — подумал я.

Марина положила свою руку на мою.

— Тоже устал бежать по кругу?

— Замерзла? — вопросом на вопрос ответил я.

— У меня руки всегда холодные. Такая особенность, — она придвинулась ближе.

— Но сердце-то горячее? Как у чекиста? Или что у него там должно быть горячим?

Она легонько щелкнула меня по носу.

— В следующий раз сильнее получишь.

— За чекиста?

— За меня.

— Ой, боюсь-боюсь, — я в притворном ужасе прикрылся пятерней.

— Специально вредничаешь, я знаю. Чтобы все думали, какой ты гадкий, — теперь она точно смотрела мне в глаза и не отводила взгляд.

— Да какая мне разница, что все думают?

Принесли второй кофе, и я убрал руку, чтобы подвинуть к себе кружку.

Марина взялась за телефон.

— Вот, забыла показать.

На фотографии она обнимала дочку, стоя рядом с малолитражкой песочно-желтого цвета. У обоих был абсолютно счастливый вид, и я почувствовал, что мои губы сами растягиваются в улыбке.