Религиозные ценности также подверглись в XIV—XV вв. существенным переменам. Во всех движениях, определивших кризис традиционного христианства в XIV—XV вв. было нечто общее: они так или иначе ставили под сомнение авторитет церкви или хотя бы ее главы. Высшим авторитетом объявлялось либо духовенство в лице Собора, либо светская власть, либо весь христианский народ. Радикальные еретические движения отвергали церковную иерархию вообще, некоторые отрицали даже Священное Писание, ставя на первое место пророческое откровение. Общим в этих взглядах была их антицерковная направленность. Но были еще течения не столько анти-, сколько внецерковные.

Еще в конце XIII в. возникли общины одиноких женщин, посвятивших себя уходу за больными и другим делам милосердия. Существовали и сходные мужские организации. Члены этих общин не приносили никаких монашеских обетов. В 60-е годы XIV в. в Нидерландах было основано «Братство Общей Жизни». Это движение получило широкое распространение. Члены Братства вместе проживали, сообща трудились, отвергая владение личным имуществом. В Братство могли входить и клирики, и миряне.

Все эти организации дали начало духовному движению, названному «новое благочестие». Движение это не было единым, но его влияние распространялось на всю Западную Европу. В основу его учения были положены взгляды таких богословов-мистиков как Иоганн Экхарт, прозванный Мастер Экхарт (около 1260—1327) и Фома Кемпийский (около 1380—1471), выпустивший в свет книгу «О подражании Христу». Общим для этого движения было мягкое, но решительное отвержение того, на чем держалась традиция церкви. Сторонники «нового благочестия» не становились прямо в оппозицию церкви, они не отвергали ни церковной иерархии, ни обрядов, ни культа святых, ни права церкви на имущество и власть. Они просто считали, что все это неважно, несущественно. Не отрицая монашества, они полагали, что добиться спасения можно и в миру, исполняя свои повседневные обязанности как заповеди Божьи — это называлось «мирским аскетизмом». Они считали, что дела милосердия можно творить и вне признанных церковью организаций. Они никак не отрицали ни действенности таинств, ни пышной обрядности, но предпочитали самоуглубленную молитву или тихую беседу на религиозные темы вне церковной ограды. Короче, не возражая прямо против общепризнанного тезиса о том, что «вне церкви нет спасения», приверженцы «нового благочестия» как бы не принимают этот тезис во внимание. Главным для них было единство с Богом, связь с Ним одинокой души верующего. Эти воззрения были проявлением еще одного вида кризиса традиционной веры.