Во времена Высокого Возрождения мы видели кризис, связанный с движением Савонаролы, кризис, затронувший такого художника, как Боттичелли. Разочарование, вызванное невоплотимостью в жизни ренессансных идеалов, обостряется в конце Ренессанса, во второй половине XVI — самом начале XVII в. Великий английский драматург Уильям Шекспир (1564—1616) принадлежал к числу титанов Возрождения, но конца его, крушения Ренессанса. Самый известный герой его драмы — Гамлет, принц Датский — безусловно ренессансная личность. Но вот его монолог, начинающийся с перефразированного высказывания Пико делла Мирандолы — «Что за чудо человек!» завершается словами: «А что мне эта квинтэссенция (заимствованное у алхимиков выражение, означающее «основная сущность») праха!». Ренессансным идеалам нет места в мире и они ставятся под сомнение, хотя и не отвергаются. Старший современник Шекспира французский мыслитель Мишель Монтень (1533—1592) в своей книге «Опыты», представляющей собой собрание свободных размышлений на разные темы, книги, которую он писал во время Религиозных войн (см. ниже), приходит к малоутешительным выводам. Этот противник религиозной нетерпимости, «охоты на ведьм» (об этом мы расскажем ниже) видит, что разум не торжествует в жизни людей, более того, Монтень весьма скептически относится вообще к возможности торжества разума и добродетели. Так что сомнения, неуверенность, страх присущи всей эпохе Возрождения в целом.

Человек Ренессанса ощущал свою судьбу как открытую, незавершенную. Ариосто писал, что не хочет жениться, поскольку тогда он не сможет принять сан священника, и не хочет принимать сан, ибо тогда не сможет жениться. Вероятно, это шутка (в конце концов он женился), но вот реальная судьба Рафаэля: папа предлагал ему кардинальский сан, один из папских приближенных — свою племянницу в жены с огромным приданым. Рафаэль так и не принял окончательного решения при жизни и даже в смерти: он постригся в монахи на смертном одре и одновременно в завещании объявил свою суженую наследницей и женой перед Богом. Возможность выбирать ценней самого выбора.

Но непрерывное состояние этого выбора порождало неуверенность. Людям Ренессанса присуща «меланхолия», но не в нынешнем смысле — «легкая печаль», а в значении — «тягостное раздумье», «уныние». Если будущее открыто, то в нем может быть все, в том числе и самое ужасное. Современные исследователи установили, что ужас, охвативший Европу в 1000 г., когда все якобы ждали конца света, сильно преувеличен и преувеличен именно ренессансными историками, переносившими в прошлое страхи своего времени. В 1500 г. светопреставления ожидали напряженнее, чем в 1000 г. и во всем — падении Константинополя, открытии Америки видели знаки близящегося пришествия Антихриста. Стремление к красоте вдруг оборачивалось тягой к богатству, нескованность устаревшими моральными нормами — безнравственностью, всемогущество человека — всевластием правителей.