Что происходит, когда мы видим (или думаем, что видим) необычное природное явление? Согласно одному из древних объяснений, подобное происходит с человеком от страха: когда вы боитесь или тревожитесь, ци вспыхивает, и вы начинаете видеть странные вещи — как в горячечном бреду («Цзо чжуань», глава «Правитель Чжуан», 14). Странности такого рода являются в разгар самых обычных повседневных дел или же материализуются в измененных состояниях сознания, например во сне. Когда придворные маги сказали Цинь Шихуанди, что огромная рыба перекрыла доступ к островам бессмертия, императору приснилась битва с духом моря. Дело в том, что его прорицатель идентифицировал в этом создании злого бога, который обычно является в виде гигантской рыбы или дракона; поэтому император решил самолично застрелить чудовище из лука, чтобы открыть доступ к (легендарным) островам бессмертия («Исторические записки», 6). Толкователь снов, подобно врачу, может обладать значительной властью, поскольку его задача — объяснять увиденное во сне и связывать это с судьбой сновидца в реальном мире. Способность конструктивно реагировать на странные видения считалась признаком будущего успеха. Тут был важен контроль над процессом восприятия: дело не в том, кажется ли нечто странным или страшным, гораздо существеннее то, как наблюдатель на это реагирует. Например, будущий чиновник Сунь Шу-ао (VI в. до н. э.), играя в детстве на улице, увидел двухголовую змею, убил ее и закопал, а потом с плачем прибежал к матери, испугавшись того, что эта встреча может сулить ему раннюю кончину. Но мать утешила сына, объяснив, что, напротив, то был благой знак. По ее словам, явление означало, что ее мальчик — особенный; люди же со скрытыми (иньскими) добродетелями вознаграждаются Небом. В итоге ребенок, став взрослым, сделался успешным министром: то, как он в детстве обошелся со странной змеей, было намеком на его будущие успехи («Синь сюй», 1).

Чтобы заглянуть за пределы видимых явлений и разобраться в том, что кажется загадочным и сверхъестественным, нужен мудрец, а не синоптик и не политик. В этой роли в китайской традиции часто выступает сам Конфуций. Встречаясь с необыкновенными существами или растениями, он присваивает им имена, ведь назвать нечто — значит объяснить его. Он распознает аномалии и дает людям советы, как реагировать на их появление, — так было, например, в случае с бедной семьей в царстве Сун. На протяжении трех поколений эти люди являли собой образцовое семейство, но вдруг однажды они увидели, как их черная корова, без всякой на то причины, родила белого теленка. Это добрый знак, решил Конфуций, и посоветовал принести теленка в жертву духам. Однако после этого глава семейства ослеп. Вскоре корова родила еще одного белого теленка, и снова пригласили Конфуция. Он остался при своем мнении, опять предложив принести теленка в жертву духам. Но тогда ослеп и сын. Выходит, примета все-таки была дурной, подумаете вы; но затем вам сообщают, что после этих происшествий город был осажден врагами и всех здоровых мужчин мобилизовали на его защиту. Отец и сын, благодаря слепоте, избежали призыва, а зрение вернулось к ним, как только осада была снята. То есть Конфуций все-таки был прав: не стоит слишком тревожиться из-за того, что на первый взгляд кажется странным («Ли цзи», 8).