У продуктовых полок испытываю катастрофическое разочарование — как под метелку выметены. Ну да, они же надеялись, что мне не понадобится. Похоже, проделки банды Петериса. Вздыхаю и натягиваю пальто. Ребекка, если ты там, потерпи еще чуток, дотерпи до утра и дождись Тамару.

— Стоп! — обервахтмейстер поднимает палец и велит Видемансу прощупать карманы. Они и вправду думают, что у меня есть оружие?

Видемане вынимает бутылочку кодеина, но я без усилий изображаю кашель. — Лекарство от кашля? Пусть лечится.

Засовываю таблетки обратно и наклоняюсь за обувью. Надеваю ботинки, а Хорст вытягивает из-за дверей валенки.

— Эти тоже возьми, — по выражению лица Хорста заметно, что он и сам не прочь обуться в них.

Валенки я надевал только, когда снег во дворе чистил и ходил в сарай колоть дрова. Мне бы и в голову не пришло взять с собой такое барахло. Но совет, похоже, дельный, мороз с каждым днем крепчает. Подсовываю валенки к одеялу.

Про картошку, морковку и банки с прошлогодним вареньем, что в погребе, вспоминаю только у калитки. Поздно руками махать. Эх, и бритву забыл. А вот какого лешего я будильник положил? Чтоб не проспать на работу? Бред собачий. Ах, Ребекка, и зачем мне показалось, что ты там!

Грузовик грохочет по мостовой, в голове крутятся разные вопросы. Про Ребекку, про Рудиса, про Хильду. Что с каждым из них сейчас? Больше всего боязно за малышку. Как она? Как выдержит, оставшись одна? А если она вместе с мамой в лапах полицейских? Неясность подстегивает фантазию, от чего меня охватывает ужас. А что будет со мной? Где буду спать? Что есть? Что делать? Как меня примут? Я же там никого не знаю. Не знаю, от тряски или от ударов по голове меня затошнило. Показываю охране, что сейчас вырвет. Видеманис, выругавшись, велит мне идти к борту фургона.

— Давай на улицу. Загадишь машину, будешь вылизывать. И не вздумай выпрыгнуть, пристрелю.

Какое бегство, когда так хреново! Сейчас только упасть на колени да покрепче в борт вцепиться.

Проблевавшись до желудочного сока, возвращаюсь на скамейку. В животе полегче, зато голова горит и, кажется, вот-вот лопнет от боли. А по телу — волна прохлады. Даже не прохлады, а таким холодом пробрало, что все м и кости затрясло.

— Эй, что-то он хреново выглядит, — Хорст кладет ладонь мне на лоб. — Ух, горячая!

— Совсем с ума сошел? К жиду можно только стволом прикасаться, — Видеманис сплюнул. — Не понимаю. Бывает, прямо на месте стреляют, а тут больного вези. Надо было шлепнуть да там и оставить.

— Приказы не обсуждают, — Хорст не склонен к вольнодумству.