— Да, да… наш ругает бюрократию, а сам не лучше. Выполняет все приказы до последней запятой. Везем полумертвого жида, как последние идиоты. Надо было заставить бежать, пиф-паф — и готово. Давно б уже лежали в кроватке и видели четвертый сон.

— Да…

— Хорст, откуда у тебя рукавицы? — Видеманис трет замерзшие пальцы.

— Мама прислала.

— Ясно… надо будет тоже маме написать.

От сознания того, что я еще жив только благодаря педантичности офицера, озноб прошибает еще сильнее.

Все последние силы, что еще теплились в теле, иссякли, а с ними и ощущение равновесия — из кузова вываливаюсь на четвереньки. Меня передают из рук в руки. Сначала нужно миновать помещение охраны, в котором полно полицейских — и латышей, и немцев. После обыска и улаживания формальностей меня передают местным еврейским блюстителям порядка. Они вооружены резиновыми дубинками — просто насмешка, если сравнивать с карабинами у немцев. На рукаве — белая повязка со звездой Давида. Они должны подыскать мне место жительства и потом сообщить в еврейский совет, куда меня поселили. Они лопочут на идиш, но я ничего не понимаю. Отдельные слова слышал, встречается что-то немецкое, но этого мало. Всплывшие в памяти крохи древнееврейского тоже не помогают. Но по взволнованным голосам и мельтешению рук могу предположить, что найти свободный уголок не так и просто. Обращаются ко мне, но я показываю знаками, что из сказанного я ни бэ ни мэ. Они непонимающе переглянулись и спросили сначала по-немецки, а потом по-латышски, не из курземцев ли я, там многие обходятся без идиш.

Покоя ради киваю головой. Какая разница, откуда я? Удивляюсь — неужели они не видят, что я не еврей? Мне кажется, сам я довольно точно могу по внешнему виду определить, кто латыш, кто немец, кто русский, кто еврей, и всегда казалось, что и другие так же, особенно уж евреи по отношению к своим. Но, наверно, я слишком многого хочу от них в эту ночь — темно, у меня лицо в синяках и присохшей крови, и шапка натянута по самые уши.

Блюстители рассказывают: все уголки гетто уже набиты под самую завязку и даже больше. По норме полагается четыре квадратных метра на человека, но не все могут похвастаться столь большой площадью. Есть ли у меня родственники, друзья, знакомые, кто мог бы потесниться? Качаю головой. Как это, нет? Откуда ты такой взялся, с Луны свалился или с Марса прилетел? Ах да, правильно, из Курземе. Из Лиепаи, из Айзпуте, из Талсы? Не нужно было тебе в Ригу срываться, вишь, как быстро поймали. Развожу руками — так вышло. Никого с моей фамилией они не знают. А нет ли ошибки, может, я не Биркен, а Биркан, Баркан, Баркин, Беркин, Версии? Или Биркман или Биркенфельд? Нет. Тяжело крутить головой слева направо, в ознобе ей куда легче болтаться вверх-вниз. И рот нужно держать на замке, а то еще не так поймут.