Доктор Кей попросила дать ей осмотреть папу, и врач согласился. Мы все были в шоке, когда она подняла покрывало. Мы впервые увидели тело отца — от него остался один скелет. Это было ужасно. Затем доктор Кей увидела на левой ягодице большой открытый пролежень, из которого сочился гной. Она сказала, что пролежень инфицирован. Повязки на нем не было.

Потом доктор Кей сказала: „Честно говоря, они убивают вашего отца диаморфином“».

Мистеру Каннингтону не поставили капельницу. Следующие несколько дней его семья все больше злилась: медсестры отправляли их к врачам, но врачи, хоть и соглашались встретиться, либо вовсе не появлялись, либо убегали, толком ничего не говоря. Доктор Кей звонила несколько раз, и ей обещали поставить капельницу, но так этого и не сделали. Наконец сыну мистера Каннингтона удалось лично поговорить с замещающим врачом по поводу капельницы.

«Он сказал: „Ваш отец в терминальной стадии, и любое активное лечение лишь отсрочит его кончину“. Он добавил, что они никак не будут ускорять его смерть, но было бы неправильным и специально оттягивать ее. Я сказал, что мы любим своего отца, и что он сильный человек, слишком сильный, чтобы умирать, и что мы хотим, чтобы он жил. Мы восемь дней упрашивали поставить ему капельницу».

Потребовалось еще больше уговоров и телефонных звонков, чтобы мистеру Каннингтону все-таки поставили капельницу, и по настоянию семьи ему давали не только физраствор, но и витамины. Вскоре доктор Кей снова проделала долгий путь до больницы. Он сказала его родным, что их отец очень болен. Его дыхание было крайне сбивчивым — так называемое дыхание Чейна — Стокса[59], которое иногда предшествует наступлению смерти. Семья умоляла ее вытащить их отца из этой больницы, и она нашла мистеру Каннингтону место в онкологическом центре в регионе, где жили она сама и его старший сын. Пациента должна была перевезти машина частной скорой помощи. В больнице попросили родственников подписать отказ от ответственности и предупредили, что мистер Каннингтон, по их мнению, не сможет пережить эту поездку.

«Я сказал врачу, что в этой больнице он уж точно умрет», — пишет сын.

Пятнадцатого октября они отправились в путь: двое поехали в машине скорой, а остальные — следом в своих машинах. Прибыв в онкологический центр, они впервые увидели пролежни мистера Каннингтона.

Его сын пишет: «Мы прежде ничего подобного не видели. Нам всем стало плохо. У него были пролежни на плечах, спине, ягодицах, бедрах, ногах, ступнях и даже на ушах… Доктор Кей взяла уход за ним на себя. Работа предстояла колоссальная, но ей удалось восстановить его достоинство и избавить от страха. Она заботилась о нем с любовью, нежностью, добротой, состраданием и уважением. Она ухаживала за ним часы напролет. Вся семья перед ней в долгу».