Фотографам и музыкантам нужно было где-то приобретать свои навыки, официально или неофициально, и если одни могли научиться чему-то в дружеском кругу, то другие, по крайней мере на начальных этапах, получали поддержку в студиях и кружках при Дворцах и Домах культуры, подобных тому, который вел Богданов[1077]. Художники-авангардисты тоже существовали в некоем пограничном пространстве. Кто-то сделал свои первые шаги, обучаясь в официальных детских художественных студиях. Т. Новиков, например, ходил в студию при Эрмитаже, и в числе его самых ранних работ – городские пейзажи, выполненные в манере таких художников, как А. Батурин: пересекающиеся штрихи черных ветвей и заборов на фоне классического желтого неба. Однако к началу 1980-х Новиков принялся радикально искажать ракурсы своих ленинградских панорам (например, «Ленинградский пейзаж» 1982 года или «Дворцовая площадь», написанная годом позже, где Адмиралтейство сдвинуто к Исаакиевскому собору)[1078]. Уходя еще дальше от местных канонов, Новиков (как и его друг Сергей «Африка» Бугаев) стал настоящим виртуозом в использовании альтернативных изобразительных техник, например вышивки и аппликации. Хотя само по себе создание коллажей изначально заявлялось как характерная черта ленинградского/петербургского авангарда[1079], разнообразие направлений и техник, в которых работали неофициальные художники (разные изводы экспрессионизма, создание работ с включением «найденных объектов», ироничное «вторичное использование» советских традиций – лишь некоторые примеры), делают практически бессмысленными обобщения по «локальному» принципу. Тем не менее на родине Российской академии художеств, где, в отличие от Москвы, по традиции сдержанно относились к авангардным экспериментам, нарочито небрежные техники репрезентации и их «дерзкая неуклюжесть» казались особенно оскорбительными»[1080]. Независимость от непосредственного контекста была одной из скандальных черт неофициального искусства.

Вехой в развитии наполненной самыми разными смыслами контркультуры – сдерживаемой, но не подавленной – стал Ленинградский рок-клуб, созданный в марте 1981 года. Движущей силой этого объединения (по крайней мере со стороны альтернативной культуры) был Гена Зайцев, член так называемой «системы» (движения хиппи) и сети «тусовок»[1081]. Однако, как и в случае «Товарищества экспериментального изобразительного искусства» (ТЭИИ), импульс к развитию был дан готовностью местных руководителей официальной культуры обеспечить этим начинаниям хотя бы скромную поддержку: художникам теперь разрешили проводить выставки в государственных помещениях, а рок-музыканты нашли приют в официальном учреждении культуры – зале Музея Достоевского. Компромисс заключался в том, что выступавшие здесь музыканты должны были согласиться на статус «художественной самодеятельности», которая обычно ассоциировалась с ансамблями народных танцев и балалаечниками. Продажа билетов и реклама были запрещены. За короткое время местные группы – «Аквариум», «Алиса», «Странные игры» и «Секрет» (это лишь несколько самых известных) – начали оказывать огромное влияние на публику в клубах и за их пределами. Ряд музыкантов из этих групп, в частности Б. Гребенщиков, композитор С. Курехин и В. Цой, быстро обрели всенародную известность".