– Потому что ей сказала наша Коллин.

Агнес выдохнула.

– Представляю, в каком цвете она меня выставила.

Глаза Юджина непроизвольно остановились на нетронутом бокале вина.

– Пожалуй, ты имеешь право сказать так.

Они доели основное блюдо, поговорили о такси, закусочных, Южной Африке и тамошних палладиевых шахтах. Агнес затолкала толсто нарезанную картофельную стружку под остатки курицы. Официант унес тарелки и поставил на стол десерт – тирамису. Юджин допил бутылку вина, а ее бокал так и остался стоять нетронутым, понемногу нагреваясь.

– Думаю, в меня больше ни кусочка не влезет. – Она лениво ковыряла десерт. – Но на вид оно такое привлекательное. Я такого крема не видела.

– Хорошо бы глоток виски под занавес, – сказал Юджин, доедая десерт.

– Знаешь, за виски я бы тебе никогда спасибо не сказала. Даже в худшие мои дни. Думаю, виски – как джин. От него становится печально. Я пила не затем, чтобы грустить, пила, чтобы избавиться от грусти.

– Что же ты тогда пила?

– В основном лагер, а когда могла себе позволить – водку. В тяжелые дни это возвращало мне бойцовский дух. – Она помолчала. – Хотя вырубаешься с нее жестко. По крайней мере, если пьешь, чтобы напиться.

– Я с трудом верю, что ты и она – одно лицо. – Он помолчал, потом добавил. – Что, по-твоему, случится, если ты сейчас сделаешь глоток вина?

– Я, вероятно, захочу еще.

– Но, может, и не захочешь.

– Может, – сказала она, стараясь выглядеть как можно беззаботнее. – Юджин, тебе не обязательно меня поить, чтобы уложить в постель.

– И слава богу! – Он протянул к ней руку над грязными тарелками на столе. – А то денежки на ветер. – Он рассмеялся, его лицо порозовело сильнее. – Слушай, я не пытаюсь тебя напоить. Я пытаюсь уговорить тебя попытаться сделать глоток.

– Но зачем? – спросила Агнес, чувствуя неожиданную усталость.

– Затем, что… Затем, что все нормальные люди выпивают. – Он подвинул теплый бокал. – Послушай, всего глоток. Из компанейских соображений. Ничего ведь не случится. Слушай, если ты затеешь какой-нибудь скандал, я попрошу их выставить тебя за дверь, и ты сможешь пешком уйти домой. – Он пододвинул к ней бокал на длинной изящной ножке. – Все будет в порядке. Ты теперь другая женщина.

Агнес взяла бокал, поднесла к носу. Стекло было теплое, вино пахло солнечным светом.

– Я вино вообще не люблю, – сказал она, отодвигая бокал подальше.