Что-то шевельнулось под грудой пальто. Шагги испуганно вскочил. Из-под каких-то старых курток появилась маленькая белая рука. Она секунду-другую повисела в воздухе, потом стянула с головы пальто, и он увидел свою мать с потекшей тушью на мокрых щеках.

Волосы Агнес примялись, спутались с правой стороны. По ее узкому зрачку, едва различимому в полутьме, мальчик понял, что она уже не пьяна. Она посмотрела на него, и ее губа задрожала, словно в преддверии слез. Это так его испугало, что он даже сумел сдержать собственные слезы и попытался держаться прямо, как большой мальчик. Одно за другим он сбросил на пол зимние пальто и откопал ее. Она медленно появлялась из-под груды, полуголая и помятая. Она в полутьме не сводила с него глаз и не говорила ни слова. Он медленно продолжал стаскивать тяжелые пальто с кровати. Из-под них появились ее голые ноги и маленькие ступни. Шагги остановился и посмотрел на нее и в этой путанице одежды и тусклом свете из коридора он увидел, что ее черные колготки от «Притти Полли» порваны от носков до пояса.

Двадцать четыре

Двадцать четыре

Мальчик открыл глаза и увидел ее – она безмолвно сидела на краю его кровати. Она была все тем же жутким получеловеком, который теперь всегда приходил к нему по утрам. Некоторое время он смотрел, как ее трясет с похмелья. Она поднесла клочок туалетной бумаги ко рту, выхаркнула в него мокроту, а потом попыталась сдержать сильный рвотный позыв.

Агнес склонила голову набок, посмотрела на него умоляющими невыспавшимися глазами.

– Доброе утро, солнышко.

– Д-доброе.

Шагги вытянул ноги, прикоснулся пальцами к изножью кровати.

Ее рука дрожала, когда она осторожно стаскивала с него слои простыней. В комнату проник влажный мартовский воздух, и Шагги застонал, скрутился плотным калачиком. Агнес протянула холодную руку, положила на его липкую ступню. Он снова вытянулся – штанины старой пижамы доходили только до его икр, волосы на его ногах начинали густеть и становиться темнее.

– Еще год, и ты станешь мужчиной, и что мне тогда делать?

– Ты думаешь, я буду выше Лика? – спросил он. Кровать его брата уже стояла пустой.

– Не сомневаюсь. – Она откинула его черные волосы с глаз и попыталась говорить веселым голосом. – Может, тебе лучше не ходить сегодня в школу? Побыть со мной за компанию?

Шагги, услышав это предложение, широко распахнул глаза.

– Не знаю. Отец Барри и без того уже говорит, что я много пропустил.

– А, не обращай на него внимания. На прошлой неделе ты почти ни дня не пропустил. Я напишу ему записку, скажу, что у тебя бабушка умерла.