– Привет, Коллин.

Женщина попыталась обойти ее на узкой пешеходной дорожке. Агнес в какой-нибудь другой день отпустила бы ее, но не сегодня. Она шагнула вперед и повторила погромче:

– Я говорю «доброе утро», Коллин.

Увядшая женщина остановилась как вкопанная – поток машин перекрывал ей путь к отступлению.

– И с чего это ты мне говоришь? – спросила Коллин.

– А почему я не могу поздороваться с тобой, если встречу на улице?

Женщина впервые подняла глаза и взглянула Агнес в лицо, потом изобразила кислую улыбку. Она скривила губы в гримасе, и Агнес показалось это неприличным. Единственной пухлой и женственной чертой на этом лице были губы.

– Откуда мне знать?

– Ну как твой братец поживает?

Женщина часто заморгала.

– Он-то? Прекрасно, спасибо.

Агнес подумала, что Коллин врет, но все равно расстроилась.

– Вот теперь, когда мы с ним разошлись, может, прекратишь названивать мне?

Коллин положила руку на свое серебряное распятие.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Понятно. Значит, ты держишь меня за идиотку. Брось. – Агнес цыкнула, как это делала Лиззи, когда хотела показать, что ее не проведешь. Слова Коллин удивили ее, потом она рассмеялась. – Коллин, ты дышишь, как старый кокер-спаниель. В будущем, когда будешь досаждать кому-нибудь звонками, может, ты попытаешься закрывать рот и дышать через нос.

Невинное выражение медленно растаяло на лице Коллин, как эскимо под солнцем. Вернулась самодовольная ухмылка.

– Ты держись подальше от моего брата, тогда посмотрим.

Агнес засунула руку в карман, вытащила старый конверт, в каких присылали счета за газ. В нем лежал листок с текстом объявления, которое она разместила в газете в колонке «Жилье на обмен», а теперь собиралась приклеить на газетном киоске. Она протянула листок Коллин. Та стала просматривать бумажку, и Агнес отметила, что Коллин не ахти какой читатель: ее губы шевелились с каждым слогом. Агнес порадовалась, что написала объявление своим лучшим наклонным почерком.

– Видишь, я собираюсь переехать.