– Шагги. Шагги! Я знаю, ты меня слышишь. Открой дверь. Давай. Я хочу с тобой поговорить.

Он никогда прежде не говорил с Шагги так дружелюбно. Слова сочились медленно, как струйка горячей воды из крана.

– Шагги, так что, не отопрешь дверь?

– Нет.

Их глаза встретились в щели, и Шагги заметил, что у этого парня с кожей землистого цвета густые ресницы, как щетинки на одежной щетке.

– Я слышал, вы уезжаете, – сказал Френсис. – Я пришел сказать тебе: я сожалею, что был таким маленьким говнюком. – Шагги услышал, как Френсис шарит у себя в кармане. Потом его лицо вернулось к щели, пальцы просунули в нее золотистого робота. Оторванная голова C-3PO[145] была кое-как приклеена пестрым скотчем. Старая детская игрушка, годившаяся только на помойку, жалкое предложение мира.

– Тут чуток клея, и он будет, как новенький.

Френсис приподнял голову так, чтобы в щели были видны его улыбающиеся губы. У него были большие и ровные зубы, как белая галька на берегу.

– Открой дверь.

– Нет.

– Почему ты меня ненавидишь? – спокойным голосом спросил Френсис.

– Я тебя не ненавижу. Это ты меня ненавидишь.

– Неа! – обиженно прозвучал его голос. – Да это ж типа в шутку. – Шагги чувствовал, что Френсис напрягает все свои умственные способности, придумывая, что сказать дальше. – Я просто хочу извиниться, что всегда тебя поддевал. – Он нахмурился. – Хочешь меня поцеловать?

– Что?

Френсис снова поднес губы к щели – над верхней виднелся маленький шрамик. Удар тыльной стороной ладони у его отца, Большого Джеймси, был поставлен хорошо.

– Я что говорю – я тебе разрешу, если ты никому не скажешь. Я тебе разрешу нас поцеловать. Ведь ты же всегда этого хотел, верно? – Он шмыгнул носом. – Ты тока открой дверь.

Шагги помолчал, он не доверял чувству, которое теперь завязывало узлом его желудок.

– А с чего это мне хотеть вас целовать?

– Да брось ты. Ты же знаешь, кто ты.