– Нет! Я имею в виду приходящих дядек.

– А, этих. Да. Они долго не задерживаются, эти падальщики. Всегда кончается тем, что они начинают ее лупить, и тогда в дело вступают мои братья, которые лупят их. – Она зевнула, словно объяснять тут было нечего. – Моя работа – обшаривать их карманы в поисках денег.

– Правда? – Его удивила ее дерзкая гордость.

– Да, я чищу их карманы. Всё, до последнего пенса. – Она небрежно пожала плечами. – Приходится. Моя мамка слишком большую часть из денег на продукты тратит на выпивку.

Шагги снимал длинные волосы с расчески, задумчиво наматывал их на палец.

– Я вот думаю, знает ли моя мать твою.

– Вряд ли.

– Я имею в виду по собраниям. По АА, – сказал он.

– Не. Старушка Мойра эту стадию давно прошла. – Она отрицательно покачала головой. – Она никогда не пыталась отправить тебя в Алатин?

– Нет. А что это?

– Это типа АА, только для членов семьи. Мойра сказала, что это группа поддержки. Она сказала, что это поможет мне справиться с ее болезнью[153].

– И ты согласилась?

Девчонка села, взяла в руку свои волосы.

– Один раз. Но после этого – хуюшки! С какой стати я должна быть там, если сама она на собрания давно не ходит? А? – Она натянула рукава на свои посиневшие руки. – Ты бы посмотрел на некоторых из этих выпендрежных ублюдков. Все они стонут, что их мамочка напилась на Рождество и вырубилась еще до того, как подарки начали открывать. – На ее губах появилась жестокая улыбка. – И тогда я рассказала им историю о том, как моя мамка распаковала все подарки и выпила лосьон после бритья для моих братьев, разбавив его бутылкой шипучки. Видел бы ты их лица. – На лице Линн появилась озорная улыбка, и она с напускным эдинбургским акцентом проговорила: – Мне, пожалуйста, «Обсешн»[154] и диетическую колу.

– Диетическую?

– Ну да. Она парится из-за своего веса.

Шагги рассмеялся, но тут же одернул себя.

– Она и вправду выпила этот одеколон?

– О да. Ну она его пробовала. А потом весь пузырек выхлебала. Чуть не померла. Она потом несколько дней блевала. – Линн потерла свои мерзнущие ноги. – Но зато ее блевотина хорошо пахла.