Глава восемнадцатая
Глава восемнадцатая
Закончив свой страшный рассказ, Питер опустил голову и заплакал. Он не мог справиться с собой и вынужден был выйти на улицу. Я, не считая, бросила на столик деньги и выскочила следом за братом; он прислонился к стене, согнувшись пополам от горя. Я обняла его и держала так, пока он не утих.
— Ты сказал, что не убивал того человека, и я тебе верю. И верю, что ты пытался убедить своих товарищей не убивать его. Верю, что это Карли нажала на курок. Верю, что к
Питер сжал мои пальцы:
— Я слышал, что Дуарте обожал двух своих дочерей, одна из которых инвалид. И что его жена и девочки буквально раздавлены известием о его смерти. Я, конечно, не нажимал на курок, но я был рядом, я помогал. Как мне пережить это? Смогу ли я когда-нибудь об этом забыть?
— Может, и нет. Но вот что я думаю: ты оказался участником войны. На войне все играют по чудовищным правилам. И этого Дуарте все равно убили бы, независимо от того, стоял ты рядом или нет.
— Но я входил в группировку, которая его убила.
— Как ты думаешь, как будут жить дальше те солдаты, что волокли к двери кричащих, упирающихся людей и сбрасывали их в Тихий океан с высоты десять тысяч футов?
— Они будут говорить себе: мы только выполняли приказ.
Мы помолчали.
— Сегодня вечером мне надо напиться, — сказал Питер.
— Я готова составить тебе компанию. — Я с горечью усмехнулась.
— Спасибо.
— Я злилась на тебя, пока не услышала эту историю. За то, что это ты, как я думала, повесил мне на шею Карли.
И я в подробностях рассказала Питеру о странном поведении и безумных выходках Карли с момента ее приезда в Дублин.
— Вот же черт!