— Через пару-тройку лет, когда ты начнешь делать большие деньги, уйти будет намного дороже и намного сложнее.
— Я не из тех, кто бросает семью, — отрезал брат.
Папа потом рассказывал, что с трудом сдержался, чтобы не ляпнуть:
— Не исключено, что еще захочешь таким стать.
Венчание проходило в довольно мрачной часовне. Дженет была вся в белом, подружки невесты — в розовом, а друзья жениха — в кремовых смокингах, рубашках с рюшами и галстуках-бабочках из коричневого бархата. Что характерно, шафером Адам попросил быть своего помощника тренера из школы. В церковном дворе, увидев молодых людей в этих жутких смокингах, Питер повернулся ко мне и маме:
— Я искренне рад, что Адам не позвал меня в шаферы.
Папа появился за несколько минут до начала службы, бросился по проходу к тому месту, где сидели мы, и прошипел громким шепотом:
— Застрял из-за какого-то гребаного местного лоха — тот еле плелся передо мной на своем чертовом пикапе.
Заметив Адама и его дружек в свадебных костюмах, он ошеломленно замолчал.
— Старик Дженет тоже так приоделся? — спросил он. — Или он и мать невесты предпочитают стиль
— Что ж ты так тихо? Скажи еще погромче, — язвительно заметила мама.
— Я просто выразил вслух то, о чем вы все думаете.
— Давайте сосчитаем до десяти и скажем себе, что через пару часов мы будем далеко отсюда, — предложил Питер.
— Но мой малыш… он останется, — возразила мама со слезами в голосе.
— Это его решение, его выбор, — отрезал папа.
— Может, попытаемся его умыкнуть, пока они не узаконили брачные узы, — предложила я.
— Эта деревенщина нас не выпустит живыми, — сказал папа.
Мама, постаравшись подавить столь типичный для нее взрыв смеха, пихнула папу локтем.