Мы с мамой выскочили, каждая из своей двери. Я видела стоящего перед студией Питера в окружении людей. Папа пробивался к нему сквозь эту толпу, мама кричала ему, чтобы он остановился, я рвалась вперед, пытаясь удержать.
— Мерзавец, негодяй, ты нас опозорил! Ты разрушил все, негодяй! — издали заревел папа.
Питер повернулся на крик.
— Иуда! — рявкнул папа, и в этот момент их взгляды встретились.
Питер выглядел таким испуганным и растерянным, каким я не видела его ни разу в жизни, а отец замахнулся, собираясь ударить своего старшего сына.
Но тут вдруг совсем неожиданно папа остановился, будто что-то его ослепило. Он застыл неподвижно всего в нескольких футах от Питера. А потом рухнул ничком и ударился лицом о тротуар.
Я слышала, как за спиной кричала мама одно слово:
— Нет!
Я упала на колени рядом с отцом, неподвижным, тихим. Позднее коронер сказал мне:
— У него разорвалось сердце.
Глава тридцать первая
Глава тридцать первая
Ирландские католики предпочитают хоронить своих мертвецов без лишних проволочек. Жизнь закончилась, необходимые формальности выполнены, тело обмыто, обряжено и подготовлено к последнему ритуалу, запланирован перевоз останков, то есть доставка гроба с покойным из погребальной конторы в часовню, где пройдет заупокойная месса. Затем к полудню следующего утра, после того как священник произнесет все молитвы и слова в память о покойном, гроб переносят на кладбище и опускают в землю. Бренная жизнь человека на этой земле окончена. Когда я спросила священника, отца Миана, которого Хоуи попросил взять на себя всю ритуальную часть, зачем надо было хоронить моего отца в такой спешке, он, утешая, положил руку мне на плечо:
— Ваш отец уже с Господом. Он возвратился в почву, сотворенную нашим Создателем, чтобы мы могли расти и питаться… но так уж заведено, это необходимо для перехода в Вечность, который все мы совершим рано или поздно. Для тех же, кто остался здесь, лучше, чтобы все прошло быстро. Это позволит вам, вашей маме и брату вернуться к жизни. Поскольку ваш отец ежедневно причащался, он быстро пройдет чистилище. Я не удивлюсь, если он уже в раю.
Для меня это было новостью. Отец Миан был новым священником в церкви Св. Малахии, предыдущий духовник Хоуи заболел и был куда-то переведен… («Я почти уверен, что он подцепил ту же заразу», — сказал мне друг.) Через несколько часов после смерти отца я позвонила Хоуи на домашний телефон. Он бросился в больницу, куда забрали тело, и остался там со мной на всю ночь. Как только над Манхэттеном забрезжил рассвет, Хоуи позвонил в церковь Св. Малахии и поднял отца Миана с постели. Через час он был с нами, читал заупокойные молитвы и всячески старался меня утешить — я была в оцепенении и мало что понимала после бессонной ночи. Он же разговаривал с Ширли, которой по моей просьбе позвонил Хоуи, чтобы сообщить о случившемся. Она приехала из Нью-Джерси, потрясенная и раздавленная чувством вины. Это Ширли рассказала отцу Миану, что папа ежедневно ходил к утренней восьмичасовой мессе в церковь Святого Семейства на Сорок седьмой Ист-стрит. Потом она разрыдалась на глазах у всех нас.