* * *

Наступило воскресенье. Проснувшись, Айви тут же проверила прогноз погоды. С трех часов дня должна была начаться метель.

Было еще темно. Луна, словно слабый водяной знак, озаряла затянутое пепельным туманом небо, по которому неслись бледные облака, предвестники обещанного снега. Загудели трубы: видимо, Андреа пошла в душ. Двадцать минут спустя Айви услышала, как та спускается вниз по лестнице; входная дверь открылась и закрылась, и в их старом доме наконец воцарилась тишина.

Айви тут же вскочила с постели и принялсь одеваться, – она собралась еще накануне вечером: черные джоггеры, старые походные ботинки, несколько слоев термобелья и кепка местной бейсбольной команды, которая нашлась в шкафчике для зонтов. Затем она включила свет и обогреватель и закрыла дверь.

Она торопливо забралась в салон «ауди», но успела почувствовать, как сильно от мороза начало колоть лицо. Айви не разбиралась в машинах, но, едва устроившись на кожаном сиденье, сразу поняла, что очутилась в настоящем произведении автомобильного искусства. Спинка в точности повторяла изгибы ее тела; легкого нажатия на педаль газа было достаточно, чтобы без каких-либо усилий и шума разогнаться до шестидесяти километров. Езда на дорогой машине по пустынному городу, красиво одетые манекены в темных витринах, небоскребы, возвышавшиеся по обе стороны широкого проспекта, и непередаваемое ощущение, будто все на земле создано для нее и только для нее, – все это заставляло Айви чувствовать себя беспечной и свободной. Однажды Роман сказал, что автомобили – это достояние мужчин, а женщин, особенно азиаток, к хорошим машинам подпускать нельзя. Как пассажирок – можно. Как водителей – никогда. Но он сам отдал ей эту «ауди», словно передал оливковую ветвь.

Когда Айви добралась до «Башен Астор», закусочная на соседней улице только успела открыться. Она включила аварийный сигнал и написала Роману, что приехала. Спустя несколько минут он неторопливо вышел из вестибюля; на нем были широкие брюки и коричневая флисовая куртка. Издалека казалось, что его лицо ничего не выражает; ни по серым глазам, сощуренным от солнца, ни по идеально очерченным губам, которыми он сжимал сигарету, она не могла бы сказать, о чем он думает. Сделав длинную затяжку, он выбросил окурок в сточную канаву.

Айви полностью спланировала приветствие, но Роман избавил ее от мучений: сев в машину, он мгновенно залился смехом.

– Что ты наделала? – спросил он, коснувшись кончиков ее волос.

– Нравится?

– Чем тебя не устраивал прежний цвет?

– Ты же знаешь, что я всегда ненавидела свои волосы.