– Отлично. Ты очаровательна.

– А кто выглядит моложе, я или мать Гидеона?

– Конечно, ты.

Нань хихикнула и крикнула вслед мужу:

– Слышал? Наша дочь сказала…

Остин крепко обнял сестру, долго не отпуская ее из своих объятий.

– Раньше я ненавидел Гидеона. Думал, он сноб.

– А сейчас?

– Вообще-то он ничего.

Последней выходила Мэйфэн. Она обхватила руку Айви.

– Ты хорошая девочка. Теперь бабушка может умирать со спокойной душой.

Наконец изнурительные проводы подошли к концу, и Айви, откинувшись в кресле, осталась наедине с блаженной тишиной, в ожидании следующего этапа. Она понятия не имела, что это будет, но кто-нибудь обязательно объявится и даст указания. Такова теперь ее жизнь. Подумав об этом, она испытала огромное облегчение. Но прошло десять минут, а никто так и не появился, и Айви решила скрасить затянувшуюся паузу последней сигаретой. Она почти не курила с тех пор, как вышла из больницы. Бросить курить казалось теперь не сложнее, чем отказаться от плохо приготовленного блюда, которое ей не очень-то хотелось есть. Все так и будет. Это сигарета станет последней.

Прямо в халате и тапочках Айви направилась в садик в паре метров от часовни в надежде никого не встретить, как вдруг за плакучей ивой послышались знакомые голоса. Гидеон с друзьями должен был играть в гольф и приехать не раньше трех. Но вместо этого они с Томом о чем-то секретничали.

– Привет, – окликнула она их.

Они одновременно повернулись к ней, щурясь от полуденного солнца и тщетно пытаясь разглядеть фигуру, стоящую перед ними. Двинувшись им навстречу, Айви почувствовала запах спиртного, который усиливался с каждым шагом. Вскоре стало понятно, что разило от Тома. На его бледном лице играл неестественный румянец, на верхней губе испарина, в руке бокал вина. Гидеон стоял с пустыми руками, но тоже бледный, прислонившись к дереву. Он замер, словно окаменев, и эта неестественная неподвижность сразу бросилась ей в глаза.

Она сделала вид, будто смотрит на часы.

– Боже, Том! Еще даже не обед.

В ответ он лишь глупо моргал.

– Где Роланд?