Айви вышла из-за ширмы.

– И туфли надень, – скомандовала Мэйфэн.

После долгих пререканий, споров и возни Нань с Мэйфэн наконец сошлись на том, что подол нужно укоротить еще на сантиметр.

– Неужели это так важно?

– Не ной, – сказала бабушка.

– Сама все сделаю. – Нань решительно двинулась к платью.

– Не волнуйся, Лора все сделает, – вмешалась Айви. – У нее с собой швейная машинка.

Но Нань не сдавалась и, будто выудив платок из воздуха, принялась поправлять помаду на губах Айви. Потом она вызвалась принести воды и тут же забыла о своем предложении, отвлекшись на торчащую из подола нитку.

В комнату впустили Шэня и Остина.

– Вау! Какая красота! – воскликнул отец.

– Выглядишь здорово, – сказал брат и вручил ей маргаритку, которую, скорре всего, сорвал на ближайшей клумбе.

Айви машинально сунула ее за ухо. Но Нань тут же выдернула цветок и швырнула на стол.

– Выпил таблетки? – строго спросила она сына.

– Нет, забыл, – ответил Остин и отправился на поиски воды, чтобы запить «таблетки счастья». Так Шэнь окрестил его антидепрессанты.

– А теперь другое, – приказала бабушка.

Речь шла о втором наряде, в который Айви переоденется после официальной части в церкви: красно-золотое шелковое ципао с высоким воротником, которое сшили в Китае по заказу Мэйфэн. Коробка, в которой оно приехало, была размером с гроб. Идея нарядить невесту в традиционное китайское платье принадлежала Поппи. Айви пришлось пойти на этот компромисс, так как она наотрез отказалась от церемонии и представлений в китайском стиле. Вопрос Айви о том, что ее родители делали после свадьбы, привел Нань в замешательство:

– Расписались и пошли в ресторан.

– И что, никаких танцев дракона или хотя бы чайных церемоний?