– Нас никто не торопит. – Он успокаивающее гладил ее по волосам. – Если ты хоть в чем-то сомневаешься…

Она снова и снова едва ли не умоляла его жениться на ней, тараторя, что свадьба тут ни при чем, она любит его и хочет выйти за него, что она просто расчувствовалась, переживает из-за бабушки, столько нервов.

– Об этом я и говорю. – Гидеон нежно приобнял ее за плечи, но сам побледнел, в глазах стояла невысказанная просьба, которую Айви все никак не могла разгадать. – Не нужно волноваться, совсем. Нам некуда торопиться. Мы должны быть уверенными, что и вправду этого хотим, что ты этого хочешь. Чтобы потом ты ни о чем не сожалела.

– Ты меня больше не любишь? – прошептала она.

Он знал. Он знал.

– Люблю, конечно, люблю – повторял Гидеон. Он просто хочет убедиться, иногда его терзает чувство вины… Она поцеловала его, чтобы прекратить бессмысленный разговор о каких-то непонятных материях. Больше никто не поднимал эту тему.

Время от времени Айви украдкой поглядывала на Гидеона и замечала в нем до боли знакомое смятение и печаль, свидетельствующие о том, что она недостаточно тщательно скрывает свою паранойю. Она каждое утро пристально вглядывалась в свое отражение, словно пытаясь вычислить, не прячется ли за ним враг. Она не знала, чего от себя ждать: рука, лежащая на руле, могла в любой момент дернуться и отправить ее в кювет или вовсе задушить во сне. Только бы дожить до свадьбы, и тогда снова можно будет дышать полной грудью. Все мучительные надежды окупятся в первые же дни их брака, городской воздух наполнится ароматами вина и весенних цветов, и она почувствует уверенность в будущем так же отчетливо, как собственный пульс.

Глава 22

Глава 22

Музыкальную подсобку в церкви Святого Стефана переоборудовали в дамскую комнату. Вместо инструментов там теперь стояли небольшие диванчики и кресла, напротив окна повесили огромное винтажное зеркало с фасками, в котором свадебное одеяние Айви отражалось во всем его сверкающем и переливающимся великолепии. В половине одиннадцатого комнату наводнило семейство Линь. Из-за зеркала, казалось будто их там добрая дюжина и всем что-то нужно от невесты.

Мать в очередной раз уговаривала дочь примерить платье.

– Что за ателье ты нашла? – сокрушалась Нань по поводу одной из лучших швей Нью-Йорка, подгонявшей платье по фигуре. – На фотографии кажется, что оно вот-вот соскользнет с твоей груди. – Она критически осмотрела грудь дочери и покачала головой. – Не просто будет кормить грудью, по себе знаю.

Айви согласилась на примерку лишь для того, чтобы угомонить мать. Уйма тканей и фактур: шелк и тюль, тюль и шелк, и вдобавок шнуровка, у которой казалось, не было ни начала, ни конца. Ей так и не удалось набрать вес, и лопатки топорщились как крылья. Руки тонкие, как прутики, от бледного осунувшегося лица остались одни глаза. Она перекрасилась обратно в брюнетку, надеясь лучше выглядеть на фотографиях, и только тяжелые длинные пряди, ниспадавшие на плечи, выглядели роскошно, но и те были накладными.