Он встал из-за столика и обвел зал таким злобным взглядом, как будто проверял, нет ли за ними хвоста. Айви осенило, что он собирается уходить. От удивления и неожиданности она стала притопывать ногой по полу, покрытому линолеумом.

– Постойте.

Эрнесто обернулся.

У нее промелькнула дикая мысль – взять да и вывалить всю правду. Рассказать, как все было на самом деле.

– Роман мне тоже рассказывал о вас, – выпалила она вместо этого. – Ваша семья очень помогала ему все эти годы. Ваши родители…

Эрнесто удивленно пожал плечами.

– Мой старик давно умер, – коротко бросил он. Открылась дверь, и конец его реплики утонул в шуме проливного дождя. Он что-то говорил, его широкие губы смыкались и размыкались, обнажая пожелтевшие от курения зубы, но слов за визгом тормозов и завываниями ветра было не разобрать. Дверь с грохотом закрылась.

* * *

Добравшись домой, Айви открыла сверток. Внутри была книга. На глянцевой обложке красовался какой-то бизнес-магнат, улыбавшийся во все свои тридцать два зуба. Открыв книгу, она ойкнула от удивления. Середина страниц была вырезана, а в углублении лежала нетронутая стопка стодолларовых купюр толщиной в пять сантиметров. К ней прилагалась записка, написанная детским почерком: «Звони, когда закончатся». Почерк был тот же, что и на конверте, в котором лежали ключи от «Ауди». Она поспешно задернула шторы и уткнулась лицом в подушку, даже не подумав о том, чтобы пересчитать деньги. Неужели он даже сейчас за ней следил? Нет, я одна. Ее охватил приступ удушающего страха. Она ударила себя по голове, потом еще раз и еще. Пошел прочь, Роман.

* * *

Каждый раз, когда они с Гидеоном случайно пересекались взглядом – на кухне, в ванной, за работой, – Айви казалось, будто она теряет точку опоры, как человек, который, качаясь на стуле, слишком сильно отклонился назад. Страх пульсировал в висках, сердце словно подпрыгивало к горлу, пытаясь вырваться из груди. Она чувствовала, что он в чем-то не уверен, сомневается, а он – что она от него что-то скрывает.

Однажды утром Айви проснулась и поняла, что уже май. Светило солнце, и в звуках капели, весело звеневшей за окном, слышалось нечто обнадеживающее. Гидеон вошел в комнату с салатом с курицей и кунжутной заправкой и огромной коробкой ягод.

– Первая клубника в этом году.

Айви заметила, что он оборвал все листки и даже хвостики, а ведь она всего лишь однажды вскользь упомянула, как они ее раздражают.

– Не знаю, почему я реву, – всхлипывала Айви в объятиях Гидеона. – Ну вот смотри, я испачкала твой чудесный свитер… Прости, пожалуйста…