3. Идея возврата а) к пройденным, но не исчерпанным до конца в своих потенциях, предшествующим ступеням культуры (архаика, язычество и т. п.), либо б) к докультурному, природноживотному состоянию.

В случае (а) степень отрицания существующих ныне форм культуры – не самая радикальная, лишь частичная. В культуре ничто не исчезает раз и навсегда, всё может быть возрождено в изменённом, преображённом, переосмысленном виде. В принципе «возврат», «возрождение» есть один из магистральных путей развития культуры. Но и здесь благое неотделимо от не-благого, продуктивное – от контрпродуктивного (как о том напоминал в свое время еще Дж. Вико, характеризуя различные формы «вернувшегося варварства»). Все дело – в конкретных условиях, формах, целях, сочетаниях разрушения и созидания, старого и нового.

Тенденция (б) направлена своим остриём на разрушение устоев культуры как таковой, на отказ от неё вообще. Именно её некоторые теоретики (например, Ю. Н. Давыдов) и называют контркультурой[717]. С таким словоупотреблением, на наш взгляд, можно согласиться. Но известны и менее радикальные альтернативы существующим ныне формам культуры. Единство тех и других, ультрарадикальных и более умеренных инновационных форм мы обозначим термином «дионисизм в культуре»: тогда контркультура составит относительно малую, но самую нигилистически-взрывчатую часть широкого спектра дионисических тенденций[718]. Впрочем, с неменьшим основанием можно ставить вопрос и о разграничении двух значений понятия «контркультура» – широкого и узкого. (Вопрос о выборе термина вторичен, главное – уяснить суть предлагаемого разграничения).

4. Неким контрагентом и одновременно дополнением идеи возврата служит положение о прогностически-проективной функции контркультуры (будь то в широком или узком её значении). Мы не оговорились: «возврат» или порыв в прошлое, в ретро, является в значительной степени квази-возвратом. На деле в большинстве случаев речь идет о синтезе элементов прошлого и настоящего ради прорыва в будущее. По этому вопросу у теоретиков есть расхождения. Одни утверждают, что по сути имеет место лишь иллюзия прорыва в будущее, следовательно, контркультурные тенденции выполняют всего-навсего компенсаторную функцию. Другие, напротив, в контркультурном радикализме и только в нём видят репрезентанта в настоящем культуры – её завтрашнего дня. Истина, вероятно, находится где-то посередине.