Справедливости ради, однако, следует сказать, что критика принципа Единства не носит у Хаксли столь крайнего и безальтернативного характера, как у современных адептов постмодернизма. Ныне, констатирует Хаксли, «всё человечество стоит перед выбором между анархией и тоталитарным контролем» (16); тем не менее, он считает возможным найти «золотую середину» между этими двумя крайностями, между Сциллой и Харибдой современности, и с верой в потенциальную силу идеалов демократии ищет эту «золотую середину».

Какими средствами предполагает Хаксли лечить обрисованные выше грозные болезни? Во-первых, всемерной децентрацией собственности, экономики, обезличивающего гигантизма больших городов. Во-вторых, активным развитием начал самоуправления. «Разрушьте огромные машинообразные коллективы современного общества и создайте самоуправление, добровольно сотрудничающие группы, которые могут функционировать вне бюрократических систем Большого Бизнеса и Большого Правительства» (95). Несомненно, речь у Хаксли идёт о развитии демократических институтов и «ячеек» гражданского общества, способных противостоять мертвящей силе сверхконцентрации капиталов и власти.

Основу демократии составляет, по Хаксли, способность большинства людей делать разумный выбор из наличных альтернатив на основе достоверной информации о них. Отсюда – огромное значение всеобщей грамотности, роль свободной прессы как гаранта полноты информированности общества (при всех тех издержках, которые были известны уже Джефферсону, заметившему: «Ничему напечатанному в газете нельзя верить»). «На Западе провозглашены демократические принципы, и многие знающие и добросовестные публицисты делают всё, чтобы предоставить избирателям достаточную информацию и убедить их рациональными доводами сделать реалистичный выбор в свете этой информации» (39). В основе демократического оптимизма Хаксли лежит, таким образом, вера в человеческий разум, в конечном счёте – вера в глубинную сбалансированность человеческой природы. Между тем, и этот устой демократии оказался в середине XX века и позднее под угрозой. Человеческая природа на деле обнаружила свою уязвимость, она предстала далеко не столь прочной и устойчивой, как предполагалось, в общем – довольно расшатанной.

Произошло это не сразу, не вдруг, а как бы естественным образом. В данной связи важное значение имеет произведённое Хаксли сопоставление двух линий, или моделей, общественного развития. Одну из них олицетворяет роман Дж. Оруэлла «1984», вторую – его собственный «О дивный новый мир». Обе книги по жанру – антиутопии, но в первой доведена до предела тенденция тоталитаризма грубо-насильственного, непосредственно-репрессивного, тогда как во второй описана модель тоталитарная же, но более утончённого, основанного на подчинении человеческого сознания и подсознания и на соответствующем управлении ими. В середине XX века первая обнаружила свою ограниченность, зато вторая оказалась широко востребованной и чрезвычайно актуальной. «То, что мы движемся в направлении «О дивного нового мира», это очевидно» (21). «В ближайшем будущем, есть некоторые основания полагать, карательные методы «1984» уступят место ужесточениям и манипуляциям «О дивного нового мира»» (27).