Все эти погребения каким-то образом связаны с захоронением жрицы. Ребенок 3–4 лет не мог быть сыном или дочерью жрицы, которая умерла в преклонном возрасте, но захоронение его в одном кургане со жрицей говорит о каких-то узах родства между ними. Взрослые были погребены в южной поле кургана на уровне древнего горизонта, следовательно, в то же время, когда сооружали насыпь кургана. Не были ли они служителями или охраной влиятельной жрицы, подвергшимися насильственной смерти? Основанием для такого предположения служат не только аналогии из обычаев скифской аристократии той же эпохи, но и некоторые примеры других сарматских совместных захоронений на р. Илек, о которых речь пойдет ниже.

В соседнем кургане было единственное захоронение очень молодой женщины, скорее, девочки-подростка, но уже облеченной жреческими функциями. Она погребена непосредственно на древнем горизонте, под деревянным сооружением из березовых горбылей и плах. Остатки дерева покрывали большую прямоугольную площадь (6,8×9 м) (рис. 17, 1).

Инвентарь погребения очень похож на инвентарь старой жрицы. На жертвеннике оригинальной формы (рис. 17, 6) также лежал кусок потертого соснового дерева, поблизости стояли два глиняных сосуда. На шее жрицы найдено ожерелье из пастовых и сердоликовых бусин, грубовато оправленных золотом. При покойнице были бронзовое зеркало, пряслице, раковины с зеленой, красной и белой красками, растиральники. Все мелкие предметы, служившие для раскраски тела, лежали в деревянной шкатулке. Остатки заупокойной пищи состояли из костей барана и лошади (рис. 17, 7-15).

Погребальный обряд и реквизит обеих жриц настолько одинаков, что оба кургана можно отнести к одной и той же богатой родовой ячейке, в которой женщины, возможно, по наследству исполняли почетные жреческие обязанности.

Когда мы говорим о савроматских жреческих погребениях, то всегда имеем в виду женские погребения с каменными алтариками. Они составляют особенность самаро-уральской группы савроматов, а для Поволжья не типичны. Отдельные каменные жертвенники, найденные в западных районах расселения савроматов и упомянутые выше, вероятно, принадлежали женщинам южноуральского происхождения. Однако вряд ли женщины савроматов Геродота были лишены жреческих полномочий. Вероятно, прав Б.Н. Граков, который считает жреческими заволжские женские погребения (сусловский курган 5, погребение у с. Золотушинское) с золотыми нашивными бляшками в зверином стиле (рис. 78, 1, 2). Эти золотые бляшки «могли отвечать религиозным функциям погребенных савроматок, подобно тому, как в Приуралье женщины-жрицы сопровождались блюдами-алтарями в зверином стиле»[906]. Аналогичный пример мы видим в кургане 9 Ново-Кумакского могильника, в котором была погребена женщина с двумя детьми[907]. В могиле найден каменный алтарик (рис. 74, 20), а грудь и головной убор жрицы украшали четыре золотые нашивные бляшки в виде головок зубастых и ушастых грифонов (рис. 77, 25).