Конечно, бравшая интервью журналистка не сочла это нормальным.

Он, страстно продолжал Маккейн, всеми силами пытался создать стабильное предприятие, где даже во времена глобализации миллионы людей получили надежные рабочие места.

– Фонтанелли думает, что справится с этим сам, – продолжал он. – Но он руководит концерном не более двух месяцев, а у него уже кризис по всем фронтам. Больно смотреть на это, – с горечью добавил он. Потом подробно описал кризис империи Фонтанелли, настолько подробно, что мог бы с равным успехом признаться, что у него в концерне есть свои информаторы.

– Каков ваш прогноз? – спросила журналистка. – Все эти рабочие места в опасности?

Маккейн серьезно кивнул.

– В огромной.

После этого интервью Джон вынужден был выключить телевизор. Дал указание секретариату не мешать ему в течение ближайшего часа, затем подошел к окну, чтобы целый час смотреть на сильную метель над лондонским Сити и спрашивать себя, что, черт побери, началась за игра.

Мелкий снег с дождем стучал в высокие окна, город за окнами расплывался за черно-белыми пятнами. Секретарша подала кофе с выпечкой, но лорд Питер Роберн до сих пор не притронулся к ним. Экономический журналист, которому нравилось носить вместо делового костюма толстый белый свитер ирландской вязки, темно-зеленые кордовые брюки и стоптанные сапоги, сидел, уютно устроившись в кресле, и внимательно слушал, что говорил ему Джон о цели приглашения.

– Я, к слову, со времен памятного ужина в вашем замке ждал этого момента, – сказал он и скрестил руки. – Честно говоря, тогда я думал, что достаточно сильно заинтересовал вас, но… ну что ж. – Он на миг поднял руки и снова уронил их на колени. – Итак, вы хотите знать, как еще можно спасти человечество.

Джон сдержанно кивнул.

– Можно сказать и так.

– Прекрасно. – Мимолетная улыбка. – Что ж, первый шаг очень прост: отмените подоходный налог.

На какой-то миг Джону показалось, что он наблюдает за всем со стороны, из какого-то другого места.

– Вы шутите, правда?

– Заверяю вас, это совершенно серьезно.

Наморщив лоб, он посмотрел на журналиста.

– Вообще-то я ожидал чего-то другого.

– Потому что вы прочли мою книгу, ясное дело. Но я написал ее двадцать лет назад. И после этого я не переставал размышлять над этой проблемой. А когда размышляешь над чем-то довольно долго, почти постоянно, неизбежно придет в голову что-то новенькое. – Роберн развел руками. – Хотя я признаю, что упразднение подоходного налога в первую очередь является средством для того, чтобы моя реформа нашла одобрение. Если посмотреть, на что готовы люди, только бы не платить налоги… Таким образом их можно будет подготовить к изменениям. Не считая этого, – с ухмылкой добавил он, – мне нравится эта сентенция, потому что вызывает столь интенсивную реакцию.