– Это мог быть только саботаж, – заявил он. – Полностью отформатированы были не только компьютеры с системой UNIX, но и те ПК, на которых мы хранили код программы, и он потерян безвозвратно.

Солнце сияло на фоне ярко-голубого весеннего неба, заливая конференц-зал неподходяще праздничным светом. Джон попытался немного затемнить кабинет, просто потому, что сверкание кофейника резало ему глаза. А потом удовлетворился тем, что отвернул металлическую рукоятку кофейника немного в сторону.

– Этого я не понимаю, – устало произнес он. – Вы ведь должны были иметь резервные копии всего.

– Само собой. Но все пленки с копиями нечитаемы. Абсолютно все. Кто-то, должно быть, обработал их сильным магнитом. – Ученый принялся массировать лоб. – Все уничтожено. Мы пытаемся восстановить программы и данные по письменным записям, распечаткам и так далее, но на это потребуются месяцы. Это катастрофа.

– А когда это произошло?

Коллинз вздохнул.

– В середине декабря. В ночь на четырнадцатое. Это был выходной.

– А почему я узнаю об этом только сейчас?

Исследователь будущего замер, удивленно посмотрел на Джона.

– Да, я спрашиваю себя об этом все время…. Нет, нет, я ведь посылал вам факс. Я хорошо помню. Мы целый понедельник потратили на то, чтобы оценить размеры ущерба, и во вторник я послал вам факс. Так и было. Я не хотел звонить, потому что был очень взволнован, это я помню. И я ведь должен был дать вам знать по поводу второй фазы.

– Второй фазы? – Джон покачал головой. – Факса я не получил, профессор. Сейчас это бывает довольно часто. И о второй фазе я тоже ничего не знаю.

– Значит, мистер Маккейн не сказал вам…

– Нет.

– Ах, вот как. – Он понимающе кивнул. А потом пересказал события того вечера, когда представил Маккейну результаты первой фазы. – На следующее утро он приехал еще раз, захотел скопировать версию программы на ноутбук. На это потребовалось некоторое время, а мы пока обсудили задачи второй фазы. Они довольно умозрительной природы; к примеру, он хотел, чтобы мы рассчитали последствия всемирной эпидемии в 2009 году и тому подобные вещи… – Его глаза с темными кругами под ними сверкнули. – Я подумал… этот ноутбук! Он ведь должен быть у него. Он случайно его здесь не оставил?

– Нет. Вероятно, забрал его с собой. – Джон отмахнулся. – Пусть это его осчастливит.

Примерно в конце января 1998 года одна тема стала все больше и больше занимать новостное пространство и наконец оказалась на устах у всех: сексуальные проступки американского президента. Едва тот, после долгой юридической возни, успел дать показания под присягой по тянувшемуся месяцами делу, как всплыли новые имена и сомнительные пленки, споры ужесточились. Говорили, что президент пытался заставить практикантку дать ложные показания, чтобы скрыть роман, который у них был. В то время как его противники требовали начать процесс по отстранению его от должности, президент вообще отрицал факт существования романа с указанной женщиной. Его жена говорила о заговоре правых сил, курс доллара на международных финансовых рынках падал, а финансовый кризис, приближавшийся в Юго-Восточной Азии к очередному апогею, угрожал перекинуться на Соединенные Штаты.