Сразу за ними я вижу мерцающую поверхность воды и мягкий коричневый песок. Аравийское море спокойно, вечернее небо играет на нем бирюзовыми и серыми бликами. Здесь нет дизельного выхлопа, потных тел и гудения автомобилей. Только песок, запах водорослей и морской воздух. Даже туристы остались где-то вдалеке, возле форта Кулаба, и с моего места на почти безлюдном пляже они в лучах вечернего солнца кажутся чем-то вроде странной ягодной грозди. Дует мягкий теплый бриз, и, кажется, ничто не может нарушить этого долгожданного покоя.

Но вдруг раздается «дзынь»!

Приходит сообщение. От Арнава.

Спустя каких-то семнадцать дней, шесть часов и семнадцать минут.

«Земля вызывает Зою».

«Земля вызывает Зою».

Тут скорее уже «Зоя под землей». Футов на пятьдесят, чтобы точно никто не нашел. Я кладу телефон в кармашек желтой юбки. Какой смысл ему отвечать?

Волны лижут щиколотки, едва не доставая до подола, и мне нравится ощущение текучего песка под босыми ногами. Розово-оранжевое небо излучает такой покой, что я даже не вздрагиваю, когда босс меня догоняет. Не тот, кто только что прятался за экраном телефона, а живой, настоящий, из плоти и крови. Он появляется на пляже, рядом со мной.

— Земля вызывает Зою.

Я не отвечаю. Да и что тут можно сказать? Нет, возвращайся обратно в мой телефон? Или да, пожалуйста, шепчи мне еще, чтобы я таяла как шоколад? Или что я бегу от той неразберихи, в которую превратила собственную жизнь?

Арнав идет рядом со мной, не нарушая удобного молчания и держа на плече рюкзак. Он что, так и не заселился в номер? Пляж под нашими ногами выгибается дугой, выходящей к форту Колаба, чьи стены темнеют и постепенно сливаются с вечерними сумерками. Я бросаю на него осторожный взгляд. Он так и не переоделся, все еще в рабочих рубашке и брюках. Не хватает только черных туфель. Босые ноги и растрепавшиеся кудри придают ему необузданный, почти бунтарский вид. Как мне теперь отвести взгляд от этих теплых сияющих янтарных глаз?

Он рассекает воду босыми ногами, как маленький мальчик, беззаботный и легконогий.

Он выглядит таким свободным.

И тут вся тяжесть того, что я натворила, обрушивается на мои плечи. Я начинаю плакать.

— Тише, тише… — шепчет он, когда мы останавливаемся.

А потом поворачивается и обнимает меня.

Вот и моя погибель.

— Я увольняюсь. — Все еще всхлипывая, я поднимаю к нему лицо с красным носом и такими же красными глазами.

Арнав вытягивает губы и издает звук, больше похожий на выдох, чем на свист.

— Вот как. Из всего, что пришло мне на ум за последние две секунды, это последнее, о чем бы я подумал.