– А если кому-то моя любовь не нужна, пусть отойдет в сторону.

Я почувствовал острый стыд и стал озираться по сторонам, проверяя, не прислушивается ли кто-нибудь к нашему разговору, который грозил сделаться слишком личным. Над головами у нас в синем небе кружили стрижи, и их полет показался мне еще более необузданным, чем всегда.

Я объяснил Агеде, что бестактные выходки нашего друга объясняются резкими сменами настроения. По ее мнению, с некоторых пор он слишком часто говорит о самоубийствах и самоубийцах. Вне всякого сомнения, ему доставляют удовольствие такие мрачные темы, что вызывает тревогу, ведь за подобными шутками может таиться и что-то реальное.

– У Хромого и раньше была тяга ко всяким страшилкам.

– У Хромого?

– Ну, это я его так за глаза по-дружески называю.

Собственный промах меня страшно рассердил, и я готов был стукнуть себя молотком по лбу.

31.

Тина, счастье мое, нежная моя красавица, мне искренне жаль, но я никак не мог и дальше держать тебя в гостиной. Я знаю, скольким тебе обязан – и мгновениями наслаждений, и спасением от одиночества. За все это я благодарен тебе, поверь. Но дело в том, что в мое личное пространство постепенно вторглась женщина. Ее зовут Агеда. Молчи, молчи. Это вовсе не то, что ты подумала. Погоди, сейчас я все объясню. Она не молода и не стройна, если бы ты на нее только взглянула, сразу бы поняла: она не может тебя заменить. Нас с ней связывает горстка старых воспоминаний, которыми мне трудно гордиться и которые я предпочел бы вычеркнуть из памяти. Несколько месяцев назад она стала навязчиво искать со мной встречи. Я уже потерял надежду отвязаться от нее и от бесед с ней, поэтому, чтобы избежать еще больших неприятностей, делаю хорошую мину при плохой игре. В последнее время она зачастила в бар к Альфонсо. И я уже не удивляюсь, когда вижу, что она сидит на моем обычном стуле – с моей стороны стола. Хромому, который считает ее едва ли не монахиней в миру, она нравится. Они явно нашли общий язык, и я совершенно не сомневаюсь, что за моей спиной он сам же и приглашает ее в бар – поучаствовать в наших с ним посиделках. Мы надуваемся пивом, она заказывает себе травяной чай. Иногда мне кажется, что Агеда, как никто другой, владеет искусством притворяться божьей коровкой. Она просто не может не сочувствовать левым и твердо уверена, что на всю жизнь выбрала для себя правильную сторону Истории. Такая доброта утомляет, честно тебе скажу, особенно если этот добрый человек отличается прилипчивостью. Каждую среду, когда мы стоим у рынка, я чувствую, как она ждет, что я приглашу ее к себе. До сегодняшнего дня я сопротивлялся этой немой просьбе. Агеда молчит, а я притворяюсь дураком, но знаю, что она упряма, умна и терпеливо дожидается от меня вежливого приглашения. Эта женщина – как неутомимая вода, которая точит гранит. Я тайком бросил ей в почтовый ящик две анонимки. Думаешь, она обмолвилась о них хоть словом? И при этом изводит нас с Хромым описаниями бесконечных подробностей своей личной жизни и своих героических подвигов на ниве общественной работы, но ведь ни разу не сказала, демонстрируя тем самым свою невиновность: «Знаете, кто-то опускает мне в ящик странные записки». Однажды Агеда уже оставила пакет на коврике у моей двери. Только вообрази: она была тут и запросто могла познакомиться с тобой. Рано или поздно под тем или иным предлогом она ухитрится войти в наш дом. Что она о нас подумает, если обнаружит тебя на диване с раздвинутыми ногами? К тому же, дорогая Тина, давай честно признаем: наши отношения уже не те, что были прежде. Я замечаю, как ты постепенно становишься холоднее. Ты утратила человеческие черты? Или стареешь? Совсем недавно, когда я мечтал испытать с твоей помощью наслаждение, которое так мне нужно и так меня утешает, ты даже не потрудилась скрыть свое равнодушие. Тебе тоже стало скучно со мной, правда? Или из мести ты превратилась в то, чем никогда не должна была бы быть, – в холодную куклу, покорную игрушку. Я выполню свое обещание и не выброшу тебя на улицу. Так вот, начиная с сегодняшнего вечера ты поселишься в шкафу, он станет твоим новым и окончательным домом. Я не могу рисковать: эта женщина не должна обнаружить тебя, как обнаружил мой сын. Так-то, моя красавица. Нет ничего вечного на этой земле. Все катится вниз, все находит свой конец.