— Нашла чем хвастаться. Я, может, тоже в такой семье воспитан, но надо и свою голову иметь. Мы на пороге третьего тысячелетия.

Все, хватит, она устала и хочет есть. А еще она хочет вымыть руки. Может быть, даже принять ванну. И голову вымыть, потому что очень ноет затылок.

Даша ушла в ванную и долго терла пальцы губкой под горячей струей. Разговор с Антоном не получился. Зачем ему подиум? Он просто хочет угодить Варе? Его истовая любовь к ней, это любовь победителя, который долго бился за свой придуманный образ. Прирученное счастье тем более требует жертв. Это счастье надо все время подкармливать. Антону нужно любым способом закрепить успех. Это Варька–негодница довела его до подобной, неустойчивой жизни. Тоже мне, пример для подражания! А что, собственно, имеет в жизни эта нордическая дива? Уехала за границу, нашла кучу богатых любовников, которые готовы служить всем ее прихотям. Подумаешь, счастье! Она, Даша, тоже человек, человек со своим духовным миром, богатым, между прочим, она любит работать, и она устала бегать от бандитов.

Но, если честно, какими бы маленькими не были Варины успехи, та получила все, что хотела. Она поставила планку на большую высоту, и счастлива. А у Даши вообще нет планки. Она себе не нравится, никогда не нравилась, всегда хотелось того, не знаю чего, и все‑то ей мало, и чего‑то недостает. Ясно только, что она совсем не хочет иметь двух богатых мужиков, из которых один увез бы ее за границу. И она имеет право на Антона. Имеет право совсем не меньше, чем Варя. Тут Даша хмыкнула. Ведь Варя на него и не претендует. "Да забирай его со всеми потрохами", — вот бы что она сказала. Здесь уместно обозначить не ее права на этого рыцаря от моды. Здесь уместно спросить — а нужна ли ему Даша Измайлова взамен Вари Соткиной. Пришла пора бороться за Антона. А это значит, что сейчас она выйдет из ванны и скажет, что он любит не Варю — нимфу глянцевых журналов, а ее — дурнушку из Пригова переулка.

Стол уже был накрыт и выглядел очаровательно. И салфетки были в тон тарелок, и дымящаяся картошка была посыпана укропом, и салат был полит майонезом. Как через вату вспыли в ушах знакомые рекламные призывы: "Мама… Вовочка… мама… кальве". Тьфу, черт!

Но вначале она поест. Она поест, а потом все скажет.

— Что будешь пить? Водку, мартини или сразу с шампанского начнем.

— Водку, мартини и шампанское, все смешать. И еще дай мне картошку, селедку с маминой подливой, и еще дай мне икры, ветчины вот этой со слезой и зелени… много.

— Оголодала, девочка, — счастливо рассмеялся Антон, ловко наполняя тарелку.