Потом Римская империя рухнула, во многом благодаря усилиям евреев, и они оказались в разных странах Европы, Азии и Африки. В Европе евреи приспособились жить торговлей и ростовщичеством, оббирали таким образом местное население и, когда началась христианская борьба за веру, во многих странах евреев стали изгонять или просто уничтожать, и они постепенно почти все перебрались в Польшу.

Потом Польша вошла в состав Российской империи – так евреи оказались в России. Царь Николай Первый не пожелал пускать евреев вглубь России и установил черту оседлости русского народа, за которой инородцам запрещалось селиться постоянно, а дозволялось лишь временное проживание. Городок Орша как раз и находится у самой этой черты, поэтому здесь евреи и составляют половину населения. Отсюда они ездят в Россию, обделывают там свои торговые дела, а семьи живут здесь. Когда мы были в еврейских кварталах, ты могла заметить, что взрослых мужчин там почти не видно: одни дети и женщины, а мужчины разъехались по всей России и даже по Европе.

Загадкой остаётся, как этим евреям удалось сохраниться как народу и не смешаться с местным населением. За две тысячи лет они должны были раствориться среди других народов, забыть свой язык, обычаи и религию, но этого не произошло.

Вот у меня тётка была, у которой я жил шесть лет, когда учился в училище, так мать этой тётки была полу-еврейкой, а отцом был брат моего деда. Эта тётка к евреям была седьмая вода на киселе, но иногда заходила в местную синагогу, хотя была крещённая в православие: вот почему она так делала? Неизвестно. Может из-за своего уродства: у неё было родимое пятно на пол-лица, которое, впрочем, не мешало ей развлекаться с мужиками заезжими, чему и я был свидетелем неоднократно.

Пожалуй, хватить нам болтать об этом народе, зайдём давай в церковь, я поставлю свечку за упокой души моей тётки Марии, Царство ей небесное. Это родимое пятно на её лице к старости начало расти, пухнуть, пошло внутрь и тётка померла, когда я учился в институте. Мне об этом отец написал. Тётке было за сорок лет, а отцу сейчас за семьдесят, дай Бог ему здоровья, – такая вот судьба, – закончил Иван, и они не торопясь направились к храму, золочёные купола которого виднелись далеко впереди за домами горожан.

– Интересно получается, – вздохнула Надя, прижимаясь к Ивану, – ты рос у тётки, и я росла у тётки. У тебя хоть отец есть, а у меня никого не было с детства, может потому я и попала в историю, которой ты меня всегда попрекаешь, с этим художником. Жила бы с родителями, ничего такого не случилось бы.