– И выслушивая ее бесконечные панегирики нашей семье, – подхватил Макс. – По-моему, она никогда не допишет книгу.

Обри недоуменно вскинул бровь, и Макс пояснил свою мысль:

– Мне кажется, она использует книгу как предлог, чтобы общаться с вами при каждом удобном и неудобном случае.

– Вероятно, вы правы. Все мы тем или иным способом боремся с одиночеством.

– А какой способ избрали вы, Обри?

– Пока – никакой, но, думаю, начну с того, что приведу в порядок теннисный корт и отполирую старые спортивные трофеи. – Обри улыбнулся. – Не желаете на них взглянуть?

Глава двадцать пятая

Глава двадцать пятая

Робин не позвонила. Макса глубоко задело ее пренебрежение, однако беседа с Обри смягчила обиду: в самом деле, глупо позволять прошлому калечить жизнь в настоящем. Достаточно взглянуть на согбенного неудачами Обри, чтобы постичь эту нехитрую истину. Взяв в спальне с комода серебристую рамку с фотографией Робин, Макс убрал ее в буфет. Хватит унывать. С безответной любовью покончено. Надо двигаться дальше.

Прошло несколько месяцев. Макс вдохновенно работал, находя в работе спасение от бед. С девушкой он расстался и, свободный как ветер, флиртовал со всеми подряд. От желающих переспать с ним отбоя не было, но ни одной красотке не удавалось приворожить его надолго. Максу нравилось жить в Сомерсете. Он обзавелся внушительной группой друзей и подумывал о покупке дома. Пора было где-то укореняться. Робин и Руперта Даша он выкинул из головы. Вероятно, он поставил бы жирную точку и в своих исследованиях, если бы Дафна не прочистила ему мозги, напомнив о возложенной на него миссии.

Она дописала книгу и перед отправкой книги в издательство попросила Макса ознакомиться с посвященной ему главой. Макс в нетерпении ожидал курьера. Когда привезли рукопись, он уселся за кухонный стол и погрузился в чтение. Читал он не торопясь, смакуя каждое слово, каждую фразу, стремительным потоком возвращавшие его в прошлое: к позабытым мечтам и ясновидящей Ольге Грут, к регрессивному гипнозу и расследованию, к заливу Гулливера, Чарли Шоу, Берте Клэрмонт, Синтии и Обри Даш. Наконец душа его встрепенулась и наполнилась восторгом – его неизменным спутником на дороге самопознания. Паруса его корабля заполоскались на ветру, и жажда приключений вновь погнала его вперед, к новым открытиям. В приложенной к рукописи записке Дафна упоминала телевизионное интервью и интересовалась, не хочет ли Макс выступить перед широкой аудиторией. Оробевший Макс мгновенно представил брезгливо скривившуюся Элизабет. Робин убеждала его, что людей, подобных Элизабет немного, но Макс до сих пор чувствовал враждебное отношение окружающих к своим верованиям и не желал совать голову в петлю. По крайней мере сейчас, пока еще свежи рубцы от издевок и насмешек. Однако неугомонный ветер, рвавший его паруса, раздул в его сердце искру отваги, и Макс подумал, что если его история действительно важна для людей, то он, пожалуй, ее расскажет. И телевидение для этой цели подойдет как нельзя кстати.