– Прекрасно, – промямлил Обри, и Макс уловил в его тоне несказанное облегчение.

– Бог мой, вы только гляньте на этот портрет! – запричитала Берта. – Ну разве они не очаровательны, эти Даши? – Она сипло засмеялась. – Даже Руперт, и тот очарователен в своей угрюмости.

Макс покосился на Обри. Тело Обри свело судорогой: он был совершенно не расположен к погружению в прошлое. Полувековая давность не исцелила его душевных недугов. Но толстокожую Берту это не трогало, и она продолжила:

– Жаль, Руперт погиб. Интересно, во что бы он превратил Педреван? Из вас двоих я ставила на тебя, Обри. Думала, ты продолжишь славную традицию увеселений, а Руперт покончит с дурачествами и пирами. Правда, Флоренс могла убедить его не затворять ворота перед гостями. Флоренс как никто умела веселиться.

Лицо Синтии засияло.

– Помнишь вечеринку на пляже? – воскликнула она. – Последнее развлечение лета, когда Флоренс вовсю расстаралась? Это было что-то невероятное. – Синтия ностальгически закатила глаза. – Костер, мерцающие огоньки факелов и волшебный грот, пылающий, будто пещера сокровищ. Фантазия у Флоренс била ключом.

Макс вновь посмотрел на Обри. Лицо того выражало бесстрастность, и только уголки губ нервически дергались. А Берта не унималась.

– Странно, что она уехала безвозвратно, – прохрипела она. – Никогда не могла взять в толк, какая муха ее укусила. – Берта обернулась к хозяину Педревана. – Умыкнула Мэри-Элис в Австралию и пропала там навсегда. Кошмар. Чистой воды эгоизм. Грустно, что Мэри-Элис не знает своих корней. Почему, как думаешь, Флоренс так обошлась с вами?

– Ты обещала не расспрашивать меня о родне, – сказал как отрезал Обри.

Синтия нахмурилась.

– Фло поклялась, что наши дети вырастут лучшими друзьями, как мы с ней, но, видимо, жизнь рассудила иначе и развела нас по разные стороны океана. Никогда не прощу себе, что потеряла с ней связь. И почему я все пустила на самотек?

Макс кожей чувствовал, что Обри тихо закипает от раздражения и при имени Флоренс волосы на его теле становятся дыбом. Однако Сильвия и Берта увлеченно перемывали косточки подруге детства. Макс и сам задавался вопросом, почему Флоренс уехала. Возможно, решил он, она покинула Англию, чтобы очиститься от страданий и начать новую жизнь. К сожалению, он совсем не знал ее, по крайней мере в этой жизни, и не осмелился высказать свои догадки.

– Какой ужас – лишать дочь общения с семьей ее родного отца! Бедная крошка! Сколь много она потеряла! Сколько любви недополучила! – распиналась Берта.

– Ну, – утихомирила ее Сильвия, – не забывай, что Флоренс в Австралии снова вышла замуж. Долг приказал ей остаться на родине второго мужа.