Одинакового характера с трактатом является послание De duabus Christi voluntatibus, представляющее обстоятельную богословско-философскую критику монофелитства. Имя адресата послания не сохранилось. Из обращения πάτερ ἡγιασμένε видно, что это было иерархическое лицо. Адресат был близким и хорошо знакомым преп. Максиму человеком; он, видимо, был известным подвижником, игуменом обители: преп. отец называет себя его учеником, [3325] как поступает он в обращении к игуменам Фалассию [3326] и Стефану. [3327] Конечно, это был не Марин, который игуменом не был и притом знал, что определение φυσικὸν θέλημα принадлежит преп. Максиму, а не неизвестному лицу (ὁ εὐλαβὴς μοναχός), как представляется дело в De duabus Christi voluntatibus. [3328] He был это и Фалассий, которому после трактата вряд ли нужны были еще какие-либо разъяснения. Судя по сходству некоторых оборотов в De duabus Christi voluntatibus с посланием «К Георгию пресвитеру и игумену» (Ad Georgium presbyterum ас hegumenum), [3329] можно думать, что к нему именно и обращено было это произведение. Вообще нужно сказать, что Ad Georgium presbyterum и De duabus Christi voluntatibus могут быть рассматриваемы как сочинения с одним адресатом и в том отношении, что могут составить полную параллель сочинениям к Марину: Tomus dogmaticus ad Marinum presbyterum и Ad Marinum presbyterum. В первых двух (Tomus dogmaticus ad Marinum presbyterum и Ad Georgium presbyterum) одинаково трактуется о том, что не иная по естеству воля Господа и не иная наша, [3330] во вторых (Ad Georgium presbyterum и De duabus Christi voluntatibus) одинаково выясняется понятие ο φυσικὸν θέλημα.

Где же искать этого Георгия? Всего вероятнее, в Палестине. Здесь, в связи с культом св. великомученика, особенно распространено было это имя. В Феодосиевой киновии настоятелями были архимандрит Георгий при императоре Тиверии (578–582 гг.), [3331] пресвитер Георгий при погребении Иоанна Мосха (619 г.), [3332] архимандрит Георгий, к которому в 649 г. писал папа Мартин. [3333] На Шестом Вселенском соборе представителем Иерусалимского местоблюстителя был инок и пресвитер Георгий. [3334] Но что всего важнее, из Палестины был Георгий, пресвитер и игумен монастыря св. Георгия, ἡγιασμένος κύριος, друг преп. Максима, [3335] бежавший с ним в 631 г. в Африку и вернувшийся потом в свой монастырь. Известны, конечно, и другие иноки Георгии вне Палестины, например, Георгий, настоятель киликийского монастыря ad Aquas Silvias в Риме; [3336] Георгий, пресвитер римской обители Рената, бывший на Шестом Вселенском соборе. [3337] Но вряд ли преп. Максим писал римскому Георгию: а) трудно допустить, чтобы в Риме монофелиты могли сеять смуту и смущать умы своими софизмами: подобная борьба велась главным образом на Востоке; б) упрек преп. отца монофелитам: καιρὸς ὁ παρὼν αἱμάτων, ἀλλ’ οὐ δογμάτων ἐστι, καὶ θρήνων ἰσχυρῶν, ἀλλ’ οὐ σοφιστικῶν ἀντιῤῥήσιων, [3338] намекающий на бедствия арабского нашествия, вряд ли можно относить по адресу монофелитских агитаторов в Риме: там в то время в политическом отношении было такое же устойчивое положение, как и в церковном; в) из известных римских Георгиев один (в обители Рената) мог стать настоятелем только по смерти Фалассия, который был игуменом этой обители во время Латеранского собора, [3339] другой (в обители киликийской) — вероятно, явился в Рим не раньше арабского нашествия на Африку, заставившего греческих монахов искать прибежища в Риме. Вероятнее всего потому считать адресатом преп. Максима Георгия Палестинского. Итак, De duabus Christi voluntatibus, по всей вероятности, назначено на Восток для игумена и пресвитера Георгия, палестинского друга преп. Максима. Написано оно после Tractatus de operationibus et voluntaribus (т. e. после 642 г.), вероятно, в 643 г., когда (в августе 643 г.) у преп. отца снова оживились сношения с Палестиной (Ер. 7).