Флетчер назначил ряд мировых судей и поручил поддержание законности и порядка им. Однако он обнаружил, что многие влиятельные люди отказались от должности, потому что она требовала, среди прочих обязанностей, приводить к присяге639.

Однако в Ассамблею Флетчер назначил выборы немедленно по прибытии: он призвал фрименов Филадельфии и Ньюкасла избрать 4 представителей, а из прочих четырёх графств – по 3; всего, следовательно, 20. Он созвал Ассамблею 15 мая 1693 г. Флетчер наделил Ассамблею долгожданным правом законодательной инициативы. Правда, принятые законы следовало в течение трёх месяцев отправлять в Англию, где их в принципе могли и отменить.

С началом работы Ассамблеи, 15 мая 1693 г., сразу же возник конфликт из-за того, что губернатор потребовал от всех должностных лиц присяги на верность новой королевской чете. Некоторые члены Ассамблеи, отказываясь присягать, поскольку им совесть не позволяла это делать, тем не менее настаивали на своих полномочиях и намерены были принять участие в работе Ассамблеи, не исполнив положенного действия. При этом они ссылались на Акт о терпимости. Флетчер пошёл на уступку и разрешил им это, но подчеркнул, что «это только акт доброй воли, а не признание права, какое могло бы служить прецедентом на будущее»640. Ибо инструкции требовали от него, чтобы он отстранил от участия в управлении всякого, кто не даёт присягу. 14 членов Ассамблеи дали такую подписку, прочие шесть принесли присягу.

Спикером был избран Джозеф Гроудон. При его вступлении в должность состоялся весьма галантный обмен любезностями с губернатором: Гроудон заявлял, что не считает себя достойным столь высокой должности641, а Флетчер ответил, что если бы был вправе назначать спикера, то назначил бы именно Гроудона как наиболее квалифицированного кандидата. Флетчер также обратился к Ассамблее с просьбой назначить секретаря (clerk), с тем чтобы он вёл протокол и представлял его губернатору в конце каждого дня работы.

Флетчер сразу же взялся за дело, которое считал самым важным. Он предложил Ассамблее ввести налог, поступления от которого помогли бы Нью-Йорку защитить все колонии от французов и индейцев, как на том настаивала королева Мария. Флетчер прекрасно знал, что имеет дело с людьми, чьи религиозные убеждения запрещают финансирование войны, и потому обещал, что полученные таким образом деньги будут потрачены по статьям, не связанным прямо с пролитием крови врагов (& shall not be dipt in blood). Обращаясь к квакерам, он заметил, что ведь они строят стены вокруг своих домовладений, используют замки, сторожевых собак (Mastiff dogs) и прочие средства защиты от воров и грабителей. А когда королевская власть использует солдат, формирует из них гарнизоны и размещает в фортах, разве она делает не то же самое, что и квакеры, только для защиты своей, королевской собственности? К тому же защита эта, хотят того квакеры или не хотят, распространяется и на них, как и вообще на всех королевских подданных.