Жалобщиков привели к султану, и их официальный представитель обратился к нему со следующими словами:

– Мы мирно шествовали по дороге, эмир, когда Ибн-Галиб внезапно напал на нас. Мы попытались защититься, и в бою один из нас был убит. Мы готовы поклясться, что говорим правду, и просим вас наказать предателя Ибн-Галиба. Осмелимся добавить, эмир, что те, кто советует тебе довериться этому ренегату, оказывают тебе плохую услугу. Наведи справки о людях, которыми он командует; ты сам увидишь, что они преступники, отбросы общества. Не сомневайся, этот человек – предатель. Сейчас тебе может показаться, что он предан тебе, но у нас есть все основания полагать, что у него есть тайная связь с Ибн-Хафсуном, и однажды он отдаст провинцию ему.

После этого слово было дано Мухаммеду ибн Анхелиньо. – Узнай же суть дела, эмир, – сказал патриций. – Хальдун и Хаджадж хотели внезапно захватить замок. Они желали сделать это ночью. Но Ибн-Галиб был начеку и, видя, что замок атакуют, применил силу против силы. Если один из нападавших был убит, вины Ибн-Галиба в этом нет. Он действовал в рамках своих прав на самооборону. Не верь, мы просим тебя, лживым заверениям этих буйных арабов. Ибн-Галиб никак не провинился перед тобой. Он один из самых преданных твоих слуг, и, освободив страну от бандитов, он оказал тебе важную услугу.

Возможно, султан посчитал случай сомнительным или побоялся оскорбить одну партию, став на сторону другой. Как бы то ни было, он объявил, что ему требуется больше информации, и потому он пошлет своего сына Мухаммеда в Севилью, чтобы провести следствие.

Юный принц, будущий наследник трона, вскоре прибыл в Севилью. Он допросил обе стороны, которые продолжали упорно стоять на своем, и Мухаммед никак не мог принять решение. Пока он колебался, страсти накалились, и волнение патрициев распространилось на население. В конце концов принц объявил, что откладывает принятие решения на неопределенный срок, а Ибн-Галиб может вернуться в свой замок. Ренегаты праздновали победу. Они заявили, что принц явно на их стороне, и если он не вынес официального суждения, то лишь потому, что не хотел раздражать арабов. Бени Хальдун и Бени Хаджадж пришли к тому же выводу и почувствовали себя глубоко оскорбленными. Решив отомстить и поднять знамя восстания, они покинули город, и, пока Кораиб призывал к оружию хадрамитов Альхарафа, Абдуллах, лидер Хаджадж, собирал под свои знамена лахмитов Сенеда. Два лидера согласовали план военной кампании. Было решено, что они нанесут удар одновременно. Абдуллах захватит Кармону, и в тот же день Кораиб нанесет внезапный удар по крепости Кория, что на восточной границе Альхарафа. Предварительно он уведет стада, принадлежащие дяде султана, которые паслись на одном из двух островов в устье Гвадалквивира. Кораиб, считавший ниже своего достоинства кражу скота, поручил эту часть операции своему кузену Махди – человеку распущенному, выходки которого возмущали провинцию. Махди первым делом направился в крепость Лебриха, что напротив острова. Его принял Сулейман, союзник Кораиба, который управлял замком. Потом он переправился на остров, где около двух сотен быков и сотня лошадей паслись под присмотром одного человека. Арабы убили пастуха, погнали скот к Кории, захватили крепость и поместили в нее свою добычу. Абдуллах ибн Хаджадж тем временем с помощью борно-берберов Хонайда внезапным ударом захватил Кармону. Правитель бежал в Севилью.