Его замысел заключался в том, чтобы связать вместе в одну группу завоевателей и завоеванных; объединить в обширном тайном обществе с множеством степеней посвящения свободных мыслителей – которые считали религию лишь уздой для народа – и фанатиков всех сект; превратить в орудие верующих, чтобы дать власть скептикам. Он хотел заставить завоевателей опрокинуть империю, которую они сами основали; построить партию многочисленную, компактную и дисциплинированную, которая со временем даст трон если не ему самому, то его потомками. Такую необычную концепцию он разработал с удивительным тактом, непревзойденным умением и глубочайшим знанием человеческой натуры.

Средства, которые он использовал для достижения своей цели, были изобретены с воистину дьявольской хитростью. Внешне он был исмаилитом. В эту секту, казалось обреченную на исчезновение из-за отсутствия лидера, он вдохнул новую жизнь и сделал ее весьма многообещающей. «Мир, – такова, по словам аль-Джувайни, была его доктрина, – никогда не был без имама. Линия имамов продолжалась от отца к сыну с дней Адама, и так будет до конца времен. Имам никогда не умирает, пока у него не рождается сын, его преемник. Но имам не всегда виден. Иногда он явен, а иногда – скрыт, так же как день и ночь сменяют друг друга. Когда имам явен, его доктрина скрыта. Но когда имам скрыт, его учения явны, и его посланники появляются среди людей». В поддержку своей доктрины Абдуллах цитировал отрывки из Корана. Они помогали ему поддерживать исмаилитов, которые приняли теорию «скрытого имама», но верили, что он рано или поздно явит себя и на земле воцарятся мир и справедливость. Только в глубине души Абдуллах презирал эту секту, и его мнимая привязанность к семейству Али использовалась лишь для продвижения его проекта. Будучи персом душой и сердцем, он относил Али, его потомков и арабов к отщепенцам. Он не без оснований верил, что если бы Алид сумел основать империю в Персии, как желали персы, это было бы не им на благо. Поэтому он советовал своим доверенным лицам безжалостно уничтожать всех потомков Али, оказавшихся в их власти. В общем, истинных сторонников он искал не среди шиитов, а среди гебров, манихейцев, язычников Харрана и студентов, изучающих греческую философию. Именно на последних он мог положиться, только им мог раскрыть решающую тайну и поведать, что имамы, религии и мораль – всего лишь обман и бессмысленность. Остальная часть человечества – Абдуллах называл их «ослами» – неспособны понять такие доктрины. Но чтобы достичь своих целей, он никоим образом не пренебрегал их помощью. Наоборот, он требовал ее. Однако он тщательно следил, чтобы религиозные и занимающие низкое положение люди оставались только на самых первых ступенях секты. Его миссионеры, которым была внушена идея, что их главная обязанность – скрывать свои истинные чувства и адаптироваться к аудитории, появлялись в множестве обличий и говорили с каждым классом на своем языке. Они привлекали невежественную толпу ловкими фокусами, которые сходили за чудеса, или возбуждали ее любопытство таинственными рассказами. В присутствии верующих они надевали маски добродетели и благочестия. С мистиками они становились мистиками и раскрывали внутренний смысл явления или объясняли аллегории и их внутренний смысл. Обращая себе на пользу эпохальные катастрофы и смутные надежды на лучшее будущее, поощряемое всеми сектами, они обещали мусульманам раннее пришествие Махди, объявленное Мухаммедом, иудеям – Мессии, а христианам – Утешителя. Они обращались даже к ортодоксальным арабам – суннитам, которых было труднее всего привлечь на свою сторону, поскольку их религия была господствующей, но их присутствие было желательно, как гарантия против подозрительности и вмешательства правительства, и их богатство было необходимо для продвижения идей. Они льстили национальной гордости арабов, заверяя их, что все богатства земли принадлежат только их расе, в то время как персы – рабы по своей природе, и старались завоевать доверие, демонстрируя презрение к богатству и глубокое благочестие. Завоевав доверие араба, они начинали его запугивать докучливостью и молитвами, пока он не начинал повиноваться им безусловно и беспрекословно. После этого они легко внушали ему, что его долг – поддерживать секту богатыми дарами и завещать ей все свое имущество.