Получив должность префекта и облачившись в дарованные ему торжественные одежды, Ибн-Аби Амир прибыл в префектуру. Там он обнаружил Мухаммеда Мустафи, сидевшего в окружении помпезной роскоши, соответствовавшей его высокой должности, показал ему мандат халифа и сообщил, что тот может идти. Мухаммед подчинился.

Не успев утвердиться в должности, новый префект начал принимать самые решительные меры по обеспечению безопасности в столице. Он сообщил своим агентам, что намерен искоренять преступность, невзирая на лица и звания правонарушителей, и пригрозил им строгим наказанием, если они позволят себя подкупить. Устрашенные его твердостью, знающие, что хозяин всегда следит за ними, агенты стали выполнять свой долг честно. Результат проявился немедленно. Число грабежей и убийств в Кордове резко сократилось. Снова воцарился закон и порядок. Честные люди снова смогли спокойно вздохнуть. Префект наглядно доказал, что искренен в своем намерении карать всех преступников без разбора. Когда преступление совершил его собственный сын, он получил столько ударов палками, что вскоре после этого скончался.

Наконец глаза Мус-хафи открылись. Отстранение от должности Мухаммеда, имевшее место в его отсутствие и без его ведома, не оставило сомнений в двуличности Ибн-Аби Амира. Но что мог сделать хаджиб? Влияние его соперника уже давно превысило его собственное. Ибн-Аби Амир мог полагаться на султаншу, любовником которой, по слухам, был, а также на знать, которая была связана с Омейядами давними узами, настаивала на наследственном занятии придворных должностей и предпочитала видеть во главе всех дел человека древнего происхождения, а не выскочку, оскорблявшего аристократов абсурдной демонстрацией неоправданной надменности. Новый префект мог всецело положиться на армию, которая была привязана к нему, и на жителей столицы, глубоко признательных ему за восстановление порядка. Мус-хафи нечего было противопоставить этому, за исключением поддержки нескольких одиозных личностей, обязанных ему своим богатством. Но даже на них он не мог полагаться с полной уверенностью.

В споре посредственности и гения силы были неравными. Мус-хафи это понимал. Он чувствовал, что у него осталась только одна надежда на спасение, и решил любой ценой привлечь на свою сторону Галиба. Он написал генералу, наобещал очень многое – вплоть до луны с неба, и, наконец, чтобы скрепить союз, попросил руки дочери генерала Асмы для своего сына Османа. Генерал позволил себя уговорить. Отодвинув в сторону ненависть, он ответил, что принимает предложения и согласен на брак детей. Мус-хафи поймал его на слове, и брачный контракт был составлен и подписан раньше, чем Ибн-Аби Амир узнал о планах конкурента. Не теряя ни минуты, он использовал все свое влияние, чтобы эти планы расстроить. По его просьбе самые влиятельные личности при дворе направили письма Галибу. Он сам тоже написал генералу, что Мус-хафи нельзя доверять – он расставляет ловушку, напомнил о его недовольстве хаджибом и предупредил о необходимости соблюдать обещания, данные во время последней кампании. Что касается предполагаемого брака, он добавил, что, если Галиб желает почетного союза для своей дочери, он должен отдать ее не сыну наглого выскочки, а ему.