Хересе, но Яхья осадил его там и заставил сдаться. Касим сыграл свою роль. Яхья, который притащил его в Малагу в цепях, поклялся убить его, но совесть долгое время не позволяла ему выполнить эту клятву. Во сне ему явился отец, который плакал и кричал: «Не убивай Касима, заклинаю тебя! Когда я был еще ребенком, он был добр ко мне, и хотя был моим старшим братом, не претендовал на трон». Нередко, особенно в изрядном подпитии, Яхья принимал решение убить Касима, но его спутники всегда напоминали ему, что в тюрьме его дядя безопасен. Касим оставался заключенным в замке в провинции Малага в течение тринадцати лет, но в 1036 году Яхья услышал, что он подстрекает гарнизон к бунту. Удивившись, что у Касима еще сохранилось честолюбие, он велел удушить его.

Кордовцы, вернув себе независимость, решили посадить на трон Омейяда, однако не насилием, а с соблюдением должных формальностей. В ноябре они провели соответствующее собрание. Визири представили трех кандидатов: Сулеймана, сына Абд-ер-Рахмана IV (Муртада) Абд-ер-Рахмана, брата Махди и Мухаммеда ибн аль-Ираки. Они были так убеждены, что Сулейман, имя которого стояло первым в списке, будет избран, что государственный секретарь Ахмад ибн Борд сразу составил акт о введении в должность с именем этого кандидата.

Визири, однако, переоценили свое влияние и сильно недооценили сторонников брата Махди. Абд-ер-Рахман, которому в ту пору было двадцать два года, был выслан Хаммудитами и незадолго до выборов тайно вернулся в столицу. Он был свидетелем восстания кордовцев против берберов и еще тогда тщетно пытался собрать партию своих сторонников. Визири, которые организовали восстание, не проявили благосклонности к его претензиям и бросили его эмиссаров в тюрьму, где они все еще находились. Они пытались арестовать и самого Абд-ер-Рахмана, но, когда составляли список кандидатов, все же решили включить его имя в список, чтобы не обижать некоторых своих сограждан. Правда, у них и мысли не было, что принц станет грозным соперником. Его ставили на одну ступень с Мухаммедом ибн аль-Ираки, который вообще не пользовался популярностью. Веря, что у них твердая почва под ногами, визири 1 декабря пригласили знать, солдат и население в большую мечеть, чтобы приступить к выборам халифа. В назначенный день Сулейман прибыл первым. Его сопровождал визирь Абдуллах ибн Мохамис. Сулейман был облачен в великолепные одежды, и его лицо светилось от радости – он не сомневался, что народ выберет его. Его встретили друзья и усадили на возвышении, сооруженном специально для него. Вскоре после этого в мечеть через другую дверь вошел Абд-ер-Рахман. Его окружали солдаты и рабочие, которые, переступив порог, сразу объявили его халифом. Все собравшиеся стали кричать. Удивленные визири на некоторое время онемели. Впрочем, их в любом случае нельзя было услышать из-за стоявшего в мечети шума. Им пришлось смириться с народным выбором и признать Абд-ер-Рахмана халифом. Потрясенному Сулейману тоже. Его подвели к Абд-ер-Рахману, которому он поцеловал руку. Тот усадил его рядом. Третий кандидат, Мухаммед ибн Ираки, тоже присягнул на верность новому халифу. Затем государственный секретарь заменил в акте о введении в должность имя Сулеймана на Абд-ер-Рахмана, который принял титул Мустазхир.