В июне 1038 года Хаббус умер, оставив двух сыновей. Старшего звали Баддис, младшего – Бологгин. Берберы и некоторые евреи хотели дать трон последнему, но другие евреи, включая Самуэля, склонялись к Бадису. Арабы тоже. Гражданская война была бы неминуемой, если бы Бологгин внезапно не снял свою кандидатуру. После того как он поклялся в верности брату, у его сторонников не осталось выбора, и они последовали его примеру.

Новый принц делал все от него зависящее, чтобы возобновить союз с правителем Альмерии, и последний заявил, что все вопросы могут быть решены при личной встрече. Зухайр в сопровождении многочисленного блестящего эскорта тронулся в путь и неожиданно прибыл к воротам Гранады, не испросив разрешения на пересечение границы. Бадис был сильно раздражен столь нетрадиционным поведением, однако принял принца Альмерии с должными почестями, развлекал его свиту и осыпал дарами.

Однако переговоры ни к чему не привели; ни принцы, ни их хаджибы не смогли прийти к соглашению. Более того, Зухайр, находившийся под влиянием Ибн-Аббаса, занял агрессивную позицию и разговаривал с Бадисом свысока. Король Гранады как раз обдумывал, как наказать принца Альмерии за дерзость, когда один из его людей – его тоже звали Бологгин – решил сделать последнюю попытку примириться. Ночью он пришел к Ибн-Аббасу и сказал:

– Бойся гнева Божьего. Именно ты стоишь на пути примирения, поскольку твой хозяин находится под твоим влиянием. Когда мы были вместе, нам сопутствовал успех в каждом предприятии, и нам все завидовали. Так давай же возобновим наш союз. Единственное препятствие – поддержка, которую ты оказываешь Мухаммеду из Кармоны. Предоставь этого принца своей судьбе, как хочет наш эмир, и все будет хорошо».

Ответ Ибн-Аббаса был одновременно покровительственным и презрительным и, когда бербер захотел тронуть его сердце, обняв и пролив слезы, добавил:

– Избавь себя от лишних эмоций и громких слов. Они все равно на меня не действуют. То, что я говорил вчера, я повторю сегодня: если все вы не согласитесь на наши условия, я позабочусь, чтобы вы об этом пожалели.

Возмущенный этими словами, Бологгин воскликнул:

– Этот ответ я должен передать совету?

– Совершенно верно, – фыркнул Ибн-Аббас, – и если ты предпочитаешь приписать мне более сильные выражения – пожалуйста. Сколько угодно.

Рыдая от ярости, Бологгин предстал перед Бадисом и советом. Доложив о своем разговоре с визирем, он воскликнул:

– Наглость этого человека невыносима! Мы должны уничтожить его, или наши дома перестанут быть нашими.

Все члены совета разделяли его негодование, но никто не был возмущен больше, чем Бологгин, брат Бадиса. Он потребовал, чтобы наглость жителей Альмерии была немедленно наказана, и Бадис пообещал ему это сделать.