Полностью удовлетворенный результатами визита, аль-Мутадид направился в Ронду. Там его тоже приняли с почестями, и его махинации оказались такими же – или даже более успешными. Арабы Ронды желали избавиться от берберов даже больше, чем арабы Морона. Бени Аби Корра были более суровыми хозяевами, чем Ибн-Нух. Поэтому аль-Мутадид сумел заложить фундамент масштабного заговора, готового по сигналу перерасти в большое восстание.

Тем не менее он едва не заплатил за свою дерзкую смелость жизнью. Однажды после пиршества, на котором вино лилось рекой, он ощутил сонливость.

– Я устал, – сказал аль-Мутадид хозяину. – Хотелось бы немного отдохнуть. Но вы не должны прерывать веселье. Короткий сон освежит меня, и я очень скоро присоединюсь к вам.

– Как пожелаешь, господин, – сказал Ибн Аби Корра и проводил гостя к месту, где он мог прилечь.

Через полчаса, когда аль-Мутадид, казалось, глубоко заснул, берберский офицер потребовал внимания. Он хотел сказать нечто важное. Когда наступила тишина, он сказал:

– Мне кажется, что у нас здесь появился жирный телец, который подставляет горло под наши ножи. Это удача, о которой мы даже не мечтали. Мы могли отдать за него все золото Андалусии и не получить ничего, а тут он сам к нам пришел. Он – дьявол в человеческом обличье, и мы все это знаем. Когда он умрет, никто не станет оспаривать у нас право владения этой страной.

Собравшиеся замолчали и уставились на говорившего. Поскольку убийство того, кого они одновременно боялись и ненавидели и чья злокозненность была общеизвестна, показалось слишком привлекательным для людей, привычных к преступлениям с незапамятных времен, поэтому на их лицах не было ни удивления, ни отвращения. Только один человек, более благонадежный, чем все остальные, почувствовал, что при мысли о таком коварном предательстве у него вскипела кровь. Это был Муаз ибн Аби Корра, родственник правителя Ронды. Его глаза сверкали от благородного негодования, когда он встал и заявил:

– Ради всего святого, давайте не будем этого делать. Этот человек пришел сюда, рассчитывая на нашу лояльность. Судя по его поведению, он не считает нас способными на коварное предательство. Честь требует, чтобы мы оказались достойными его доверия. Что скажут наши братья из других племен, узнав, что мы нарушили священные правила гостеприимства и убили гостя? Тот, кто это сделает, будет проклят.

Берберы были тронуты этими искренними пылкими словами. Напомнив об обязанностях гостеприимства, Муаз затронул те струны в их сердцах, которые, как правило, бесконечно много значат для восточных народов.