Тем временем аль-Мутадид только делал вид, что спит, и в ужасе прислушивался к разговорам. А после речи Муаза он якобы проснулся и встал, чтобы занять свое место за столом. Гости тоже встали. Они смущенно отводили глаза и целовали его в лоб, причем их объятия были порывистыми – тревожила совесть. Ведь они едва не отправили гостя в мир иной.

– Друзья мои, – сказал принц. – Мне необходимо срочно вернуться в Севилью. Сейчас, накануне отъезда, я даже не могу выразить, как тронут вашим гостеприимством. Мне бы хотелось оставить каждому из вас какой-то подарок – знак моей благодарности, но, к сожалению, запас подарков, которые я всегда вожу с собой, иссяк. Прикажите принести чернила и бумагу, и пусть каждый из вас назовет мне свое имя и то, чего он больше всего желает – платья, деньги, кони, женщины, рабы – все, что угодно. Когда я вернусь в Севилью, можете присылать туда своих слуг за подарком.

Вся компания с радостью сделала то, что сказал принц, и, когда аль-Мутадид вернулся в Севилью, туда стали прибывать посланцы берберов, которые разъехались по домам с великолепными дарами для своих хозяев.

Теперь между берберами и аль-Мутадидом установились прекрасные отношения; старая вражда была забыта, на смену ей пришел крепкий союз и сердечная дружба. Спустя полгода аль-Мутадид пригласил правителей Ронды и Морона на пир, в знак, как он сказал, ответной любезности за их недавнее гостеприимство. Он также послал приглашение Ибн-Хазруну, правителю Аркоса и Хереса, и в назначенное время три бербера прибыли в Севилью. Это было в 1053 году.

Мутадид устроил для них роскошный прием и, согласно обычаю, предложил им вместе с главными членами свиты посетить баню. Но под каким-то предлогом попросил Муаза остаться с ним.

Шестьдесят берберов направились в здание, указанное принцем. Освободившись от одежды в вестибюле, они вошли в главный зал. Он, как водится в мусульманских странах, был построен из камня, увенчанного куполом с узкими окошками матового стекла. Ванны были из мрамора, а трубы, соединенные с печью и пронзавшие стены, поддерживали высокую температуру во всем помещении.

Наслаждаясь купанием, берберы слышали странные звуки – похоже, где-то работали каменщики, но они не обратили на это внимания. Прошло некоторое время, жар показался им слишком сильным, и они попытались открыть дверь. Но ее не оказалось. Дверной проем, как и все прочие отверстия, были заложены камнями. И все находившиеся в бане погибли от удушья. Кстати, подобным способом избавился от неугодных ему евнухов и стражников один из Аглабидов.